Сэм Грин - Кто здесь власть? Граждане, государство и борьба за Россию

Впрочем, самые любопытную находку мы сделали, не установив отсутствие взаимосвязи между политическими пристрастиями и уровнем открытости опыту, а обратив внимание на черту, которая редко играет важную роль в прогнозировании политических взглядов граждан других стран, и этой чертой стала уживчивость 36 . Уживчивые респонденты – люди, считающие себя “благосклонными и добросердечными”, а не “требовательными и склочными” (да, множество людей считают себя склочными), – голосовали за Путина в семь раз чаще неуживчивых респондентов, а также в четыре раза чаще одобряли политику президента. Кроме того, они в три раза чаще поддерживали и закон о защите чувств верующих, и закон о запрете пропаганды гомосексуализма. Таким образом, уживчивость оказалась чертой, помогающей надежнее всего предсказывать политическую позицию россиян.

Почему Путин пользуется такой поддержкой самых “благосклонных и добросердечных” граждан? В конце концов, мы в большинстве своем считаем Путина довольно холодным человеком, который не боится столкновений. И почему эти люди поддерживают закон, позволяющий государству сажать в тюрьму геев и лесбиянок? Казалось бы, в этом нет никакой благосклонности – одна нетерпимость.

Дело в том, что Россия, как можно догадаться, не Запад. К несчастью, большая часть исследований о взаимосвязи особенностей личности с политическими пристрастиями проводилась либо в США, либо в странах Западной Европы, например в Нидерландах, то есть в либеральных демократиях. Россия, конечно же, либеральной демократией не является: более того, никогда в своей истории она не была ни либеральной, ни демократической страной. Несомненно, в 1990-х годах Россия пережила период политической открытости – хоть, возможно, и не испытала при этом удовольствия. В те годы в стране наблюдалась значительная политическая конкуренция, и Борис Ельцин был избран президентом на конкурентных выборах, даже если в этой конкуренции порой и случались перекосы. Оппозиционные партии не только участвовали, но и доминировали на трех парламентских выборах, состоявшихся в это десятилетие. Тогда и печатные, и вещательные СМИ стимулировали ожесточенные дебаты, даже если контроль над медиа был сосредоточен в руках небольшой группы миллиардеров, не позволявших политическому содержанию прессы значительно отклоняться от их интересов.

Тем не менее в России никогда не было настоящей демократии, а не ее перекошенного подобия. Законы работали плохо, поэтому насилие, мошенничество и деньги были важнее демократических процедур подготовки конституции 1993 года и перевыборов Ельцина в 1996 году. После прихода Путина к власти в 2000 году краткое увлечение России конкурентной политикой постепенно сошло на нет. Когда в марте 2018 года Путин выставил свою кандидатуру на четвертый срок, уже никто не сомневался в исходе выборов. Впрочем, сама концепция законной политической конкуренции и системной оппозиции исчезла из российской политики задолго до этого. Кандидаты и партии могут соперничать с правящей партией “Единая Россия” и даже с Путиным, но эти кандидаты проходят строгий отбор и ведут безобидную политику. Даже самый оппозиционный кандидат на президентских выборах 2018 года, Ксения Собчак, признала, что участвовала в них не ради победы, а ради того, чтобы повысить свои шансы стать избранной преемницей Путина, когда (или если) он наконец решит сложить полномочия.

В результате российская политика вращается вокруг личности президента, а критические настроения в ней ассоциируются с предательством. Любой, кто критикует президента, рискует навлечь на себя общественное порицание, а более заметные критики получают смертельные угрозы или подвергаются физическим нападениям. Самый известный и харизматичный российский оппозиционер Борис Немцов был убит 27 февраля 2015 года неподалеку от Кремля, когда возвращался домой. Большинство посчитало его убийство прямым следствием его неодобрения войны на Украине. Навальный и его сторонники также подвергались притеснениям, арестам и побоям. Им в лицо распыляли токсичные химикаты.

Если не принимать во внимание политику как таковую, медиасреда России также значительно отличается от медиасреды демократий. В недемократических политических системах, как правило, наблюдается сильный перекос новостей в проправительственную сторону. При этом нельзя сказать, что альтернативных источников информации не существует. Независимый онлайн-канал “Дождь”, в основном показывающий интересные ток-шоу о российской политике, до украинского кризиса был доступен в пакетах спутникового телевидения в крупных городах. Сторонники “Дождя” собрали более 1 миллиона долларов пожертвований, чтобы сохранить канал, после того как его вытеснили с кабельного телевидения, и он до сих пор доступен по подписке в интернете. Успешный независимый онлайн-журнал и новостной агрегатор “Медуза” широко доступен россиянам, хотя его редакция находится в Риге. Само существование “Медузы” – сайта, которым из столицы другого государства управляют российские журналисты, ушедшие из редакции крупного российского новостного сайта Lenta.ru после увольнения его главного редактора Галины Тимченко, – доказывает наличие проблемы.

В результате, хотя в стране доступны как официальные медиа, подконтрольные путинскому режиму, так и независимая пресса, игра ведется не на равных. Прокремлевской информации гораздо больше, а получить к ней доступ дешевле и проще. Следовательно, оппозиционные источники доступны только тем, кто достаточно мотивирован, чтобы их специально искать. Это иллюстрируют результаты онлайн-опроса, проведенного “Медузой” 13–15 марта 2018 года, накануне президентских выборов. Хотя этот опрос не соответствует научным критериям, в нем приняли участие почти 85 тысяч читателей “Медузы”. Его результаты весьма интересны – и совершенно не соответствуют показателям совокупности населения в целом. Почти 60 % респондентов поддержали пересмотр статуса Крыма в составе России, а 64 % высказались за легализацию однополых браков. Три четверти респондентов выступили против обязательной службы в армии, и почти три пятых поддержали легализацию легких наркотиков 37 . Эти взгляды идут вразрез со взглядами российского большинства (хотя любопытно, что более 70 % респондентов “Медузы” высказались за ужесточение иммиграционного законодательства, согласившись со значительным большинством россиян).

Наконец, еще одним важным фактором, влияющим на взаимосвязь особенностей личности и политических пристрастий, становится отсутствие реальных идеологических водоразделов и важная роль национализма. В России, в отличие от США и Западной Европы, не наблюдается свидетельств тесной связи идеологии с поддержкой политических партий и поведением на выборах 38 . Россияне питают недоверие к идеологическим дебатам о природе власти, роли государства и значении гражданства, а потому политики соревнуются в своем воззвании к российскому патриотизму. Этот патриотизм, в свою очередь, часто подчеркивает уникальность россиян на контрасте с Западом 39 .