Михаил Зыгарь - Все свободны. История о том, как в 1996 году в России закончились выборы

Но следующие тексты уже не такие серьезные. Например, в каждом номере публикуются интервью со звездами, которые агитируют против коммунистов: Ролан Быков, Людмила Зыкина, Эдита Пьеха, Олег Табаков, а наряду с ними и зарубежные селебрити: Брижит Бардо, Стивен Сигал, Брюс Уиллис и, конечно, Вероника Кастро – исполнительница главной роли в самом популярном мексиканском сериале в России начала 1990-х «Богатые тоже плачут». Эти интервью, очевидно, вымышленные. Но кто же проверит.

Вымышленного в газете вообще много. Во втором номере, к примеру, публикуется фельетон «Зюгзаг удачи», написанный рерайтером «Коммерсанта», будущим главным редактором журнала «Коммерсантъ-Власть» Максимом Ковальским. «Жили были два брата: Чук и Гек. И случились у них в стране выборы. Пошли братья голосовать, но проголосовали по-разному. И стал один из них Зюком. А второй – Зеком. У нас в редакции совершенно случайно оказалось письмо Зюка брату», – так начинается текст. Дальше в нем рассказывается, что после выборов страна была переименована в Зюгославию, а столица – в Зюгодан, новые деньги получили название зюгрики, но зюгономическая ситуация очень плохая: хлеб приходится покупать у Зюганды. Зюголовный кодекс состоит из одной статьи: «Ничего негзя, вплоть до высшей меры». По телевизору показывают только два фильма: «Небесный зюгоход» и «Зюгарка и пастух», а еще раз в год – «Голубой зюгонек». Автомобилей нет, только у главы государства зюговоз и у его приближенных – «Зюгули».

Людям, которые еще хорошо помнят советский быт – с двумя программами телевидения и многолетними очередями за «Жигулями», эта юмористическая антиутопия хорошо понятна. Впрочем, далеко не всем это кажется смешным. В постскриптуме к тексту редакция пишет: «Письмо произвело на нас глубокое впечатление. В смысле – зюбокое впечлезюние. И мы решили объявить конкурс на лучший зюгизм. Самые зюгастые из них будем публиковать».

Автор текста Максим Ковальский позже так будет описывать газету «Не дай Бог!»: «Я понимал, что это не формат "Коммерсанта", что это какая-то агитационная фигня, но мы ее делаем в свободное от работы время. То есть мы работаем врачами-стоматологами в белых халатах, помогаем людям, а вечером выходим на большую дорогу и этим людям даем по зубам».

В одном из первых номеров газеты публикуется таблица, сравнивающая высказывания Зюганова с цитатами Гитлера и Геббельса. Наивная публика 1990-х еще не привыкла к подобной агитации – на нее это производит сильное впечатление.

Газета «Не дай Бог!» – цветная, печатается в Финляндии огромным тиражом, развозится по всей стране и опускается в почтовые ящики избирателей. В первом номере нет никаких выходных данных – это очевидное нарушение всех законов. Коммунисты начинают протестовать, и со второго номера адрес редакции указывается. Редакцию заваливают письмами. В основном с вопросами, кто и почему выпускает газету. Но есть и послания с проклятиями, пожеланиями сдохнуть или с использованной туалетной бумагой.

Геннадий Зюганов рассказывает, что газета «Не дай Бог!» шокирует его пожилую мать. «Я ее неделю откачивал. Она не могла понять, как это. Говорила: "Я тебя учила, ты школу с медалью окончил, а, оказывается, ты такой!" После этого я уже стал почту сам брать из ящика и мать не допускал».

Специально под выборы разрабатывается несколько эффектных внешнеполитических мероприятий. Одно из них – создание союза России и Белоруссии. 2 апреля Борис Ельцин вместе с белорусским президентом Александром Лукашенко с Красного крыльца на Соборной площади Кремля с благословения патриарха Алексия II объявляют о создании ССР – Сообщества Суверенных Республик. Это выглядит как пародия на недавнее решение Думы денонсировать Беловежские соглашения, но, наверное, должно понравиться коммунистическому электорату. Ельцин даже объявляет, что отныне 2 апреля будет праздничным днем. Ни название «ССР», ни праздник не приживутся; более того, после предвыборной кампании о них никто и не вспомнит.

Политолог из Стэнфорда Майкл Макфол рассказывает, что во время одной из встреч с ним заместитель генерала Рогозина рассказывает ему, что объединение с Белоруссией – это сценарий, придуманный Службой безопасности президента. Окружение Коржакова рассматривает этот вариант как один из способов отменить президентские выборы. Впрочем, продвинуться дальше ритуала им не удается.

Через три недели на смену Лукашенко помогать Ельцину прилетают лидеры «Большой семерки»: американский президент Билл Клинтон, канцлер Германии Гельмут Коль, президент Франции Жак Ширак, лидеры Великобритании, Италии, Канады и Японии. Борис Ельцин уже несколько лет добивается включения России в клуб G7 и превращения его в «Большую восьмерку». Окончательного «да» ему еще не говорят, зато семь лидеров самых развитых экономик мира фактически соглашаются поучаствовать в предвыборной кампании в России. Саммит G7 должен пройти в конце июня 1996 года во французском Лионе, но «Семерка» вдруг решает отдельно обсудить ядерную безопасность. Не всемером, а вместе с Ельциным. И не летом в Лионе, а в Москве в апреле – как раз на старте предвыборной гонки.

За несколько дней до начала апрельского «ядерного саммита» в Москве Ельцин звонит Клинтону и спрашивает: а нельзя ли сделать так, чтобы G7 превратилась в G8 уже в этом году? И объявить об этом сейчас, перед выборами. Клинтон начинает оправдываться: «Мне кажется, да и остальным тоже, что поспешность может быть проблемой. У нас пока нет консенсуса по поводу превращения G7 в G8, – говорит президент США. – Мы все хотим помочь тебе. Но правда в том, что мы не можем превратить G7 в G8 прямо сейчас». Ельцин настаивает: «Билл, дело в том, что у Гельмута Коля и Жака Ширака другое мнение. Они твердо убеждены, что мы должны закончить этот процесс уже в Лионе. Россия идет по правильному, демократическому пути, пути рыночных реформ по западным стандартам. Я понимаю, что, наверное, есть некоторые сомнения из-за возможных результатов выборов. Но ситуация улучшается. Мой рейтинг стабильно растет, а у Зюганова падает». Клинтон извиняется, но настаивает: «Семерка» станет «Восьмеркой», но не в этом году.

Проходит неделя, и Клинтон уже ужинает с Ельциным в Москве: «Прежде чем мы начнем, хочу предложить тост за здоровье президента Ельцина: физическое и политическое! И за наше партнерство, сейчас и в будущем».

Ельцин подробно рассказывает Клинтону про предвыборную гонку: «Никто не имеет шанса достичь успеха, кроме двоих: меня и Зюганова. Остальные получат не больше 10 %. Теперь мне надо плотно работать с четырьмя кандидатами и склонить их в свою пользу, особенно если будет второй тур. Но я поставил задачу выиграть в первом туре. Так что попрошу тебя не обнимать Зюганова раньше времени».