Михаил Зыгарь - Все свободны. История о том, как в 1996 году в России закончились выборы

Теперь проблема с «Норникелем» более или менее разрешена, и Потанин берется за нефтянку. Ему очень нравится идея привлечь Чубайса к управлению «Роснефтью» и СИДАНКО. Он еще не знает, что Чубайс согласился идти в администрацию президента. Тут раздается звонок – Чубайс просит Потанина подъехать к нему в офис на Новом Арбате.

Потанин приезжает и начинает сразу с главного: они с Фридманом придумали схему, при которой глава объединенной компании получит часть акций и станет совладельцем.

Чубайс перебивает: «Подожди, это всё хорошо, но есть другая мысль». – «Какая?» «Ты – первый вице-премьер», – говорит Чубайс.

«Анатолий Борисович, при всем уважении. У вас там перегрев случился, пока вы боролись с Коржаковым? Ударило что-то в голову?» – так пересказывает сейчас Потанин свои слова. «Хватит иронизировать, Владимир Олегович, мы это вам совершенно конкретно говорим. Если вы согласны, то в понедельник дайте ваш ответ и пойдете к Ельцину на прием».

Потанин уходит в недоумении.

«Я посидел, подумал: а что, интересно, – вспоминает он. – я ведь потомственный внешторговец, у дедушки фотографии с Чичериным, он договаривался о ленд-лизе…»

Потанин вспоминает и об отце, с которым давно испортились отношения. Дело в том, что, окончив МГИМО в 1983 году, будущий олигарх идет по стопам отца работать во Внешторг. А там семейственность не приветствуется – начальство говорит, что нельзя, чтобы отец и сын работали вдвоем. И тогда Потанин-старший уволился, чтобы расчистить дорогу сыну, пожертвовал своей карьерой. А сын в 1990 году ушел, чтобы заняться бизнесом. «Мы с ним очень поссорились и потом нормально не общались. Он это расценил как отступничество, почти предательство».

Получив предложение пойти в правительство, Потанин думает, что может наконец отцу доказать – вот, добился серьезного успеха. В понедельник он дает согласие, а во вторник его везут на дачу к Ельцину.

Президент плохо себя чувствует, с трудом ходит. Говорит общие слова про то, что ему нужна свежая кровь. И все. «Я так на работу не нанимаю людей», – удивляется Потанин. У него нет сомнений, что Ельцин почти ничего про него не знает и решил назначить просто со слов Чубайса.

Так Потанин становится первым вице-премьером в новом правительстве, отвечающим за экономику. Вице-премьером по социальным вопросам назначен бывший первый помощник президента Виктор Илюшин.

Осенью 1996 года газета Financial Times опубликует интервью с Борисом Березовским, в котором он скажет, что больше 50 % российской экономики контролируют семь банкиров, и они же совместно влияют на принятие важнейших внутриполитических решений в России. Березовский даже перечислит этих людей: он сам, владелец «Моста» Владимир Гусинский, владелец ОНЭКСИМ-банка Владимир Потанин, владелец СБС Александр Смоленский и владелец «Менатепа» Михаил Ходорковский. Также Березовский почему-то назовет сразу двух представителей Альфа-банка: Михаила Фридмана и Петра Авена. Но забудет остальных крупных финансистов вроде Владимира Виноградова из Инкомбанка или Бориса Иванишвили из «Российского кредита» – впрочем, они никогда не были близки к власти и не пытались влиять на нее. Вскоре среди журналистов возникает термин «семибанкирщина». Это аллюзия на события XVII века, на Смутное время, когда вскоре после смерти царя Бориса I Россией сообща управляли семь бояр – период их властвования принято называть семибоярщиной.

Борис Ельцин и Владимир Потанин

Пресс-служба «Интерроса»

Вскоре после формирования нового правительства Потанин встречается с коллегами-банкирами. Их собирается шестеро – это «шестибанкирщина», потому что Альфа-банк представляет только Михаил Фридман. Встречу организует Березовский, который хочет напомнить новому вице-премьеру, что он работает в правительстве как представитель крупного бизнеса, а не сам по себе, – и дать ему наказ.

«Володь, вот мы тебя будем поддерживать», – обещает Березовский. «Вы можете меня поддерживать или нет, – вспоминает свой ответ Потанин, – можете обижаться или нет, но я туда пошел, потому что я хочу делать правильные вещи. Я мог бы остаться с вами в одном клубе, но раз меня зазвали туда, то я выработал свою программу и буду ее выполнять». «Поподробнее», – просит Березовский. «Ну смотри, если мне будет казаться, что какое-то решение правильное, а кому-то из вас оно будет невыгодно, то максимум, на что вы сможете рассчитывать, – на то, что я честно и открыто вам, как своим товарищам, об этом расскажу. Вы можете ко мне обратиться с просьбой, но если это не соответствует моему представлению о том, что хорошо, давайте это пафосно назовем, "для государства", то тогда я дико извиняюсь. Сразу хочу вас предупредить».

Реакция банкиров на слова Потанина разная. Михаил Фридман сразу говорит, что согласен: «Нам среда важнее, чем индивидуальные льготы». Гусинский поддерживает: «Я тоже за открытость». Но Ходорковский, Смоленский и Березовский – против. «Нет-нет, подожди, так не годится, – говорит Березовский. – Мы с Чубайсом переговорим, чтобы он тебе мозги вправил, нам тут независимый директор не нужен». «Ребята, спасибо, что поддержали, но не вы меня назначали, поэтому сорри», – отвечает Потанин. Березовский сообщает, что глубоко разочарован.

Этот разговор означает, что «водяное перемирие», которое банкиры заключили в феврале 1996-го после Давоса, скоро подойдет к концу и в России начнутся олигархические войны.

20 сентября президент подписывает указ, согласно которому телеканал НТВ получает право круглосуточного вещания на четвертой кнопке – раньше эта частота принадлежала ВГТРК. Всем ясно, что это награда за поддержку Ельцина в ходе выборов. А чуть раньше, еще в ходе кампании Владимир Гусинский совершил крайне выгодную, как ему тогда казалось, сделку – продал 30 % акций телеканала концерну «Газпром», чтобы начать развивать систему спутникового вещания НТВ+. Это решение приведет к тому, что спустя всего четыре года Гусинский потеряет НТВ.

На 9 августа назначена инаугурация Ельцина. Перед вторым туром в администрации мечтали о пышной церемонии на Красном крыльце Грановитой палаты или в Большом Кремлевском дворце. Но после инфаркта становится ясно, что затяжных торжественных мероприятий президент не выдержит. Пресс-секретарь Медведев вспоминает, что сценарий переписывают раз пять или десять – с учетом мнения медиков он все время сжимается.

Врачи прогнозируют, что Ельцин сможет присутствовать на инаугурации не дольше 15 минут. Таня объясняет помощникам, что речь он произносить не будет, нужно сократить программу до минимума и ограничиться клятвой. Однако спичрайтер Людмила Пихоя на всякий случай пишет и речь, и тост для торжественного приема.