Михаил Зыгарь - Все свободны. История о том, как в 1996 году в России закончились выборы

«Им показалось, что так, без серьезных институциональных реформ, можно управлять страной, – размышляет Василий Шахновский. – С 1996-го по 1998-й ничего не делали, никаких реформ не было. Никакой осознанной линии. А всю оперативную текущую работу брал на себя Черномырдин. Стратегических решений никто не принимал. Политика превратилась в интригу. Этим продолжают заниматься и сегодня – это же интрига, это же двор».

На вопрос, кто на самом деле был президентом России три с половиной года после выборов, герои книги дают самые разные ответы. Одни называют Валентина Юмашева: фактически именно в его руках неожиданно оказались все рычаги власти. Другие говорят, что в России вообще не было президента. «Это был период безвременья, – считает Владимир Потанин. – Сложная, ослабевающая, полуцарская власть. Все как-то тихо между собой решали свои вопросы».

Борис Ельцин отрекся от престола спустя три с половиной года после выборов, в декабре 1999-го. Таня и Валя поженились вскоре после его ухода и сейчас остаются хранителями памяти о нем.

Александр Коржаков до 2011 года включительно работал депутатом Госдумы, в последние годы – от «Единой России». Сейчас он живет в деревне и пишет книги, полные гадостей про Ельцина и его семью. Любой разговор он сводит к выяснению отношений с покойным президентом. «Он был счастлив со мной. И не смог без меня. А я без него смог», – так он говорит о Ельцине. Еще сейчас Коржаков жалеет, что в 1996 году не сделал ставку на Черномырдина – якобы в его силах было убедить Ельцина не переизбираться, а передать власть премьеру.

О Черномырдине многие вспоминают с грустью, говоря, что он – упущенный шанс России и что он был бы оптимальным преемником Ельцина в 1996-м.

Виктор Черномырдин умер в ноябре 2010-го.

Александр Лебедь погиб в апреле 2002-го. Олег Сосковец ушел в тень и отказывается от любых интервью. Его бывший советник Андраник Мигранян – по-прежнему видный политолог, востребованный на федеральных телеканалах. «В идеологическом плане Сосковец и Коржаков понимали, что надо по максимуму сохранить страну, консолидировать власть, – говорит он. – Собственно, если бы в начале 1996-го победила эта линия, то уже тогда бы началось все то, что с 2000 года делает Путин».

Борис Березовский и Игорь Малашенко покончили с собой.

Некоторые активные участники кампании уехали из России и не могут вернуться. Владимир Гусинский живет в Израиле и почти никогда не дает интервью. Говорят, он даже внешне не похож на себя прежнего и, кажется, пытается не вспоминать прошлую жизнь. Михаил Ходорковский отсидел 10 лет и с 2015 года живет в Лондоне. Ведет активную политическую жизнь. Василий Шахновский поселился в Швейцарии – в 1997 году он ушел из мэрии Москвы к Ходорковскому, а после дела ЮКОСа был вынужден уехать в эмиграцию. Его теперь увлекает только альпинизм. Евгений Киселев тоже невъездной – он работает телеведущим в Киеве.

Анатолий Чубайс и Сергей Зверев живут в Москве. Чубайс не во власти, но около – руководит госкомпанией «Роснано». У Зверева собственная пиар-компания, а еще он преподает в Высшей школе экономики.

Из «семибанкирщины» сохранили свой статус только Владимир Потанин, Михаил Фридман и Петр Авен.

Борис Федоров внезапно умер в своей кровати в московском доме в 1999-м. Сергей Лисовский бросил шоу-бизнес, занялся разведением кур и 16 лет, до сентября 2020-го, заседал в Совете Федерации. Юрий Рыдник теперь просто частный инвестор, империя ножек Буша «Союзконтракт» перестала существовать еще в 1998-м. «Я думал, что, помогая Яковлеву, я просто избрал нового губернатора Петербурга, – размышляет сегодня Рыдник. – А получается, что если бы в 1996-м я не вывалил эти 14 миллионов долларов за избрание Яковлева, то у нас сейчас был бы другой президент».

Геннадий Зюганов и Григорий Явлинский по-прежнему считаются значимыми политиками. Они возглавляют свои партии и периодически баллотируются в президенты.

«В 1996 году у олигархата появилась абсолютная уверенность, что с помощью СМИ они могут управлять народом. Так оно и получилось, и это так действует и по сегодняшний день, – размышляет Явлинский. – Выборы 1996-го были ключевыми. А еще это был последний шанс для поворота политики: можно было начинать делать судебную систему, настоящую частную собственность…»

В близком окружении Зюганова говорят, что миф о том, будто он нарочно слил выборы, – это черный пиар «Единой России». На самом деле 25 лет назад он проиграл в напряженной борьбе. Но бывшие советские партийные боссы, те, что намного старше и опытнее Зюганова, отзываются о нем с презрением. «Мы принесли ему власть на блюдечке с голубой каемочкой, а он нас сдал», – сетует бывший секретарь ЦК КПСС, который поддерживал Зюганова в 1996-м.

Светлана Сорокина, как и многие легендарные телеведущие 1990-х, давно отлучена от телевидения и появляется в эфире только на радио «Эхо Москвы». Александр Минкин по-прежнему работает в «Московском комсомольце». Константин Эрнст продолжает руководить Первым каналом, теперь в качестве гендиректора. «Я верю, что цивилизации регулируются так же, как и популяции, – рассуждает он. – Мне как биологу так легче объяснять. Например, когда существует некий баланс между странами – двумя, тремя, пятью, – это довольно стабильная ситуация. В тот момент, когда ты становишься победителем, монополистом, будь это Греция, Персия, Византия, Рим или Соединенные Штаты Америки, включается внутренний механизм, тебя разрушают не противники, ты разрушаешься изнутри. Потому что для цивилизации монополия невыгодна, она тормозит развитие. Поэтому логично, что Россия не развалилась в 1990-е. Россия – важная часть цивилизационного баланса. В тот момент, когда мы были на грани развала, к началу лета 1999 года, – случился приход Путина. И это было не столько мудрое предложение Валентина Юмашева, сколько классический пример цивилизационного регулирования».

«Россия, рожденная после конца коммунизма, не была идеальной демократией, – рассуждает Томас Пикеринг. – Ей нужно было пройти огромный путь. Тот факт, что в России состоялись выборы, в ходе которых конкурировали разные политические силы, стал по крайней мере маленьким шагом вперед. Те выборы прошли не так, как их провели бы в Швейцарии – это, конечно, недостаток. Мы все это видели, все понимали. Но все равно, такие выборы были лучше, чем вообще никаких. Мы считали, что хорошо – это еще не безупречно, но все же уже не ужасно».

Почти все согласны, что 1996-й – год важнейшего поворота в истории России. «Я безо всякого пафоса считаю, что это была самая драматическая, историческая развилка в судьбе страны, уж по крайней мере с 1991 года, а может, и с 1917-го, – говорит Анатолий Чубайс. – Именно эта победа Ельцина навсегда сломала хребет коммунизму в России, сделала необратимыми главные достижения: восстановление российской государственности с демократической Конституцией и создание основ рыночной экономики с частной собственностью. Эта основа устояла во время мирового экономического кризиса 1998-го и стала базой для "российского экономического чуда" – удвоения ВВП в 1999–2007 годах. Я по-прежнему считаю, что если бы в той ситуации победил Зюганов, это было бы российской национальной катастрофой».