Валентин Катасонов - «Китайский синдром» Путина. Прорыв или утопия

Казалось бы, внешние успехи КНР – налицо, но все же я не особенно очаровывался бы ими, потому что эта страна не успела сделать необходимый маневр в сторону внутреннего рынка. И если сейчас Соединенные Штаты начнут быстро «трамбовать» Китай, то его экономика понесет серьезные ущербы.

При этом нельзя забывать о том, что КНР имеет громадный долг, причем не только в абсолютном выражении, но и в относительном: по официальным данным Китая – порядка 300 % ВВП, а если взять в расчет еще и теневой банкинг, то получается под 600 % ВВП. Как они смогут сманеврировать в случае серьезного обострения отношений с США, трудно сказать. На форуме в Боао товарищ Си ничего не говорил по поводу интернационализации юаня, но думаю, что все его заявления насчет открытости китайской экономики, концепции «один пояс – один путь» подразумевают, что китайцы будут продвигать юань в мировых масштабах. И здесь китайская валюта серьезно сталкивается с долларом. Нельзя забывать, что США объявили войну и России, и Китаю.

В этих условиях есть ли шанс сблизить наши экономики и вместе противостоять американской агрессии? Как бы мы в сближении с Китаем не поменяли шило на мыло, потому что со временем он может стать для нас угрозой точно так же, как сегодня США.

Да, мы вынуждены сейчас опираться на Китай, сотрудничать с ним. КНР сейчас имеет активное сальдо торговли с Россией, поэтому у Китая есть возможность это сальдо конвертировать в экспорт капитала. Но боюсь, что китайцы начнут активно скупать российскую экономику, под благовидными предлогами они будут создавать какие-то предприятия по производству того, другого, третьего. Поэтому во взаимоотношении с КНР очень важно придерживаться принципа симметрии: сколько они инвестируют в нашу экономику, столько же должны инвестировать и мы. Но на данный момент, к сожалению, китайские инвестиции в российской экономике намного превышают наши инвестиции в китайской экономике. Хотя это и неудивительно. И не только потому, что мы экономически слабее и у нас отрицательное сальдо в торговли с Китаем, но еще и потому, что китайский инвестиционный протекционизм не очень-то дает возможность российским экспортерам капитала найти точки приложения в китайской экономике.

Китайская экономика прочно заняла второе место в мире по показателям ВВП. В 2018 году валовой внутренний продукт КНР превысил 90 трлн юаней; если пересчитать по среднему валютному курсу, это 13,6 трлн долларов (показатель номинального ВВП). Для сравнения: ВВП США, по предварительным оценкам, в истекшем году составил 21,5 трлн долл.

А если пересчитать ВВП Китая не по рыночному валютному курсу, а по паритету покупательной способности (ППС) валют, то окажется, что Китай обошел США еще в 2014 году. Тогда ВВП Китая, рассчитанный по ППС, составил 17,6 трлн долл., а ВВП США был равен 17,4 трлн долл. В 2017 году ВВП по ППС Китая, по расчетам МВФ, был уже 23,2 трлн долл., в то время как ВВП США —19,5 трлн долл.

В то же время ВВП становится все менее надежным инструментом измерения масштабов экономики. Постоянно меняется методология расчета показателя, он все больше отражает не создание новых продуктов (товаров и услуг), а их потребление. Кроме того, ВВП во многом создается за счет наращивания долгов в разных секторах экономики, когда строится долговая пирамида.

О том, что ВВП США напоминает пузырь, пишут давно. А вот в отношении ВВП Китая существует мнение, что там этот показатель более точно отражает состояние экономики, ибо китайская экономика в большей мере, чем американская, состоит из реального производства (промышленность, строительство). Согласно данным международных организаций (МВФ, Всемирный банк и др.), в 1990 году добавленная стоимость промышленности и строительства в США составляла 1493 млрд долл., а в 2017 году – 3520 млрд долл. В Китае этот показатель в 1990 году был равен 148 млрд долл., а в 2017 году – 4951 млрд долл… В США увеличение составило 2,36 раза, а в Китае – 33,5 раза. Головокружительный взлет!

Эксперты отмечают, что в 1990—2000-е годы экономический рост Китая происходил преимущественно в реальном секторе и подпитывался за счет вовлечения в промышленное производство рабочей силы и повышения производительности труда. Однако с конца 2000-х годов (с момента начала финансового кризиса) главными источниками экономического роста в КНР стали выступать опережающее развитие сектора услуг (особенно финансовых) и быстрое наращивание долгов. Остановимся на втором из этих факторов.

На стремительное наращивание долгов в китайской экономике обратили внимание международные организации (ООН, МВФ, Всемирный банк) и независимые эксперты. Особенно большой резонанс вызвал опубликованный в феврале 2015 года доклад консультативной компании McKinsey. В докладе рассматривалась динамика мирового долга в период 2007–2014 гг., когда этот долг увеличился со 142 трлн долл. до 199 трлн долл. Отношение мирового долга к ВВП выросло с 269 % до 286 %. То есть в 2014 году мировая экономика находилась в худшей долговой ситуации, чем накануне мирового финансового кризиса 2008–2009 гг.

В докладе McKinsey отмечалось, что особенно динамично долг в эти годы (2007–2014) рос в Китае, в абсолютном выражении он составил 20,8 трлн долл.; при этом вклад Китая в прирост мирового долга составил 36,5 %. Авторы доклада обратили внимание, что к 2014 году Китай обогнал США по показателю относительного уровня совокупного долга: у Америки он составил 269 % ВВП, а у Китая – 282 %. Это и стало основанием для утверждения аналитиков McKinsey: Китай становится главной угрозой экономической и финансовой стабильности в мире.

Вот основные цифры, характеризующие динамику и структуру китайского долга.

2000-е годы (до 2008-го) были для Китая периодом перехода от одной модели экономики к другой. Предыдущая модель основывалась на опережающем росте продукции (товаров, услуг) по сравнению с ростом задолженности субъектов хозяйственной деятельности. Это была модель интенсивного экономического развития за счет повышения эффективности использования таких факторов производства, как рабочая сила, природные ресурсы и капитал.

В переходный период динамика производства и задолженности примерно совпадали: на 1 доллар (юань) прироста долга приходился 1 доллар (юань) прироста продукции (ВВП). А где-то с 2008 года началось резко опережающее по отношению к производству товаров и услуг наращивание долга. Как видно из таблицы, за 2007–2014 гг. долг увеличился в 3,8 раза, а в абсолютном выражении прирост составил гигантскую величину 20,8 трлн долл. Иными словами, на каждый доллар нового долга создавалось ВВП примерно на 30 центов.