Андрей Шитов - Четверть века в Америке. Записки корреспондента ТАСС

В принципе это могло бы служить тем самым «хеппи-эндом», который по канонам жанра полагается иметь всем святочным рассказам. Но, к сожалению, в случае с Наташей концовку испортила та же администрация Обамы. В январе 2016 года она решила закрыть пять из шести российских почетных консульств в США (одно оставили, потому что у американцев имеется в России одно собственное).

Такого не бывало даже в годы холодной войны, поскольку почетные консулы вообще не занимаются политикой, а помогают решать сугубо насущные вопросы наподобие поисков шунта для больного ребенка или оказания содействия соотечественникам, оказавшимся в сложной ситуации в чужой стране. В целом их главная функция — помогать налаживать контакты между людьми.

Власти США всегда утверждали, что ценят такие гражданские контакты так же высоко, как политические, экономические и иные связи. Но вот взяли и порушили работу почетных консульств по сути дела из чистой мстительности — в угоду сиюминутной политической конъюнктуре. Обаме было обидно, что «перезагрузка» отношений с Россией, которую он рассчитывал сделать одним из «коронных бриллиантов» своего политического наследия, в итоге вышла ему боком.

Наташа мне позже сказала по поводу закрытия консульств: «Они, наверное, рассчитывали на то, что люди, которые будут страдать от этого, станут ненавидеть Россию. Но получилось не так, а ровно наоборот».

В 2014 году Россия приостановила свое участие в американской образовательной программе для старшеклассников Future Leaders Exchange (FLEX, «Обмен будущими лидерами»). Тогда об этом говорили приглушенно, но задним числом можно пояснить, что случилось: один из юных участников программы вовремя не вернулся домой. А когда его стали искать, выяснилось, что он попал под влияние однополой «супружеской пары» и решил остаться в США, поскольку новые знакомые обещали ему свою опеку и помощь в учебе.

Российские дипломаты, которые пытались помочь родителям нашего недоросля и добивались от США выполнения условий программы (американцы всегда сами же настаивали на том, чтобы одним из таких условий было обязательное возвращение участников домой), в ответ слышали, что, мол, никто не имеет права вмешиваться в чужую личную жизнь. К тому же, если я правильно помню, доброхоты-опекуны юнца сразу обратились за его «защитой» в суд, а американской Фемиде исполнительная власть — не указ, даже если бы та и хотела вмешаться.

В России эти пикантные подробности были подавляющему большинству неизвестны, и многие доброхоты возмущались: вот, мол, собственные бюрократы не пускают наших детей в Америку. Ни насовсем, ни даже погостить. И даже за чужой счет, что почему-то вызывало особое раздражение.

Меня это, по правде говоря, сильно удивляло. Я много об этом думал, и вот к чему пришел.

Лозунг «Давайте отдадим наших детей в чужие руки, им так будет лучше» в моей голове не укладывается. По-моему, нормальные люди так рассуждать не могут. Даже крайний случай — «У нас ребенок умрет, а там его могут вылечить» — в принципе не составляет исключения. Да, в безвыходных ситуациях, очевидно, надо жертвовать всем ради жизни и здоровья ребенка. Но при этом ясно сознавать, что правильный подход — отправить на лечение туда, где оно есть, оплатить его из любых источников, включая государственные, а затем вернуть свое чадо домой. Так, как сделали бы любые нормальные родители. А просто сбыть с рук, с глаз долой, из сердца вон — это позор.

Кстати, как я уже отмечал, американцам в подобной ситуации и в голову не пришло бы рассчитывать на каких-нибудь заморских благодетелей. Они и на своего собственного «дядю Сэма» в этом смысле не особо оглядываются. Главная опора в подобных случаях — родные и близкие, церковь, а также профильные общественные организации, прежде всего объединения людей, сталкивающихся с той же проблемой, включая тяжелые и редкие болезни. Здесь это называется «переплетением корней травы», и эти «сетевые технологии» существуют в Америке чуть ли не со времен ее основания, а при нынешнем уровне компьютеризации охватывают буквально любую нишу. И реально помогают реальным людям.

В самом начале своей работы в Америке я безоговорочно выступал за международные усыновления и с восторгом писал о подлинных чудесах любви и великодушия — наподобие случая, когда американский ветеран-инвалид Рональд Гринфилд, вернувшийся на одной ноге из Вьетнама, в буквальном и переносном смысле поставил на ноги двух мальчишек из Подольского детдома. Я сам видел, как те уже подростками чуть ли не чечетку отбивали на своих протезах на приеме в нашем посольстве.

Но, к сожалению, со временем мне открылась и изнанка детской «американской мечты». Я писал, наверное, обо всех местных ЧП с приемными детьми из России за два десятка лет. Был лично знаком и с некоторыми из наших ребят, и с теми, кто реально пытался помочь им в США — от «бабушки Филлис» до соцработницы из Техаса Дианы Блэк, опекавшей брата и сестер Климовых (она, кстати, тоже написала про этот свой опыт книгу и тоже пока не смогла ее издать). При этом с не меньшим уважением относился и к российским дипломатам в США, особенно юристам, делавшим все возможное для защиты интересов наших юных соотечественников.

В целом, как мне теперь ясно, усыновления в США — это бизнес. Конечно, очень специфический, но и весьма прибыльный. И дети в нем, как ни кощунственно это звучит, — своего рода «живой товар», предмет «купли-продажи», в том числе на профильных электронных «биржах».

В 2013 году британское агентство «Рейтер» опубликовало итоги своего журналистского расследования на эту тему. Публикация так и была озаглавлена: «Детская биржа. Взгляд изнутри на американский подпольный рынок приемных детей».

Российские дети всегда пользовались на этом «рынке» повышенным «спросом», как белые и сравнительно «недорогие» (хотя стоимость усыновления все равно исчислялась в среднем десятками тысяч долларов). В том числе и поэтому их в США было много — по некоторым оценкам, более 60 тысяч человек.

Все они как минимум до совершеннолетия оставались российскими гражданами. Именно поэтому наши дипломаты в меру своих сил и возможностей пеклись об их судьбе. И так было всегда — не только при нынешнем обострении отношений, но и в самые что ни на есть благополучные «перезагрузочные» годы. Не случайно именно тогда по настоянию Москвы было заключено профильное межправительственное соглашение.

Другое дело, что американцы всегда признавали законность этого российского интереса только на словах. Для них с момента получения иммиграционного статуса в США ребенок становился американским, а какое там у него еще гражданство, по большому счету никого не интересовало.