Андрей Шитов - Четверть века в Америке. Записки корреспондента ТАСС

С другой стороны, люди, имеющие за плечами советский опыт, не склонны доверять ничьей пропаганде — ни своей, ни тем более чужой. Вера американцев в идеологические клише их только раздражает, кажется им притворной, то есть лживой. Помню, высокопоставленный дипломат одной из стран СНГ в сердцах сказал об американцах: «Ладно бы они только с трибун вещали, как на партсобрании. Так ведь они и между собой так же разговаривают».

Получается парадокс. В принципе все — за честность. Но при этом одни верят в свою и чужую искренность, а другие — нет. И откуда же при этом взяться взаимопониманию и доверию? Американцы, правда, возразят: если у вас «одни слова для кухонь, другие — для улиц», то это ваша проблема. И будут совершенно правы. На самом деле вера в свой строй жизненно необходима любому народу.

В одном из классических конфуцианских текстов Учитель говорит, что в стране должно быть достаточно еды и оружия, а народ должен доверять власти. На вопрос о том, чем можно в крайнем случае пожертвовать, он называет сначала оружие, а потом и еду и добавляет: «Но без доверия народа государство не сможет устоять».

По словам историков, прежде всего поэтому — а не из-за каких-то материальных причин — рухнули и Российская империя, и Советский Союз. Что до американцев, то они, конечно, заблуждаются, воображая, будто весь мир только и мечтает быть такими же, как они. Но кто осмелится бросить в них за это камень?

Впрочем, от рассуждений о теории информационной и пропагандистской работы пора, пожалуй, перейти к практике. Приведу для наглядности только одну тему — «наши дети в Америке». В годы моей работы за океаном она была, пожалуй, самой болезненной для российского общественного сознания: ничто не вызывало дома такого бурного отклика, как известия о том, что с «нашими детьми», оказавшимися волею судеб в США, что-то неладно.

В марте 2010 года мне в Вашингтон позвонила знакомая американка Филлис Мэтти-Джонсон. «Слушай, Андрей, тут такое дело, — сказала она. — Здесь у нас в нашем поселке ребенок умер. Говорят — приемный. И чуть ли не из России».

Сердце у меня екнуло. Переспросив у «бабушки Филлис», как я ее про себя называю, имя и фамилию ребенка, я наскоро покопался в Интернете и принялся звонить в наше консульство. Мне сразу подтвердили, что Натаниэл Крейвер из Кэррол-Тауншип в штате Пенсильвания числится на консульском учете. Что настоящее имя его — Ваня Скоробогатов и что в 2003 году он был усыновлен американцами Майклом и Наннет Крейверами в Челябинске вместе с сестрой-близнецом.

Погиб Ваня на самом деле еще в августе 2009-го, следствие в отношении приемных родителей велось уже несколько месяцев и освещалось в местной печати. В публикациях просто не было упоминаний о российском гражданстве ребенка, поскольку для поселковых американских властей этот факт существенного значения не имел, а местные репортеры в детали, по всей видимости, не вдавались. Но сам факт смерти семилетнего мальчика сомнений не вызывал, о чем я и сообщил дипломатам.

Затем, отправив в Москву первые срочные сообщения, сам поехал в консульство посмотреть документы и обсудить ситуацию. Коллеги-дипломаты, тоже сразу переключившиеся на авральный режим работы, в благодарность за предупреждение поделились тем, чем сами располагали, включая фотографию Вани и Даши Скоробогатовых в большой подарочной коробке с лентами. Это, конечно, сразу многократно усилило эффект от трагического известия: одно дело слышать или читать о смерти маленького человечка и совсем другое — видеть его воочию: нарядным, улыбающимся, ждущим от жизни и взрослых только добра.

Впрочем, дополнительных «катализаторов» на самом деле не требовалось. В Москве и по всей России сразу грянул гром возмущения. Дело Вани Скоробогатова, которого, как позже выяснилось на следствии и суде, приемные родители уморили голодом и побоями, стало одной из последних капель, переполнивших чашу терпения российских властей.

В этом и других подобных случаях американцы не только не обеспечивали безопасность наших приемышей, но даже не ставили российскую сторону в известность, когда с теми что-то случалось. А счет происшествиям, в том числе и со смертельным исходом, шел на десятки. В итоге в 2012 году парламент РФ принял так называемый «закон Димы Яковлева» (по имени одного из погибших малышей), запрещающий усыновление наших детей гражданами США.

У меня, кстати, сохранилась служебная телеграмма по поводу того же нашумевшего дела, которую я в декабре 2008 года послал в Американскую редакцию ТАСС в Москве. Она, правда, немного хвастливая, но зато дает ясное представление о том, чем и как мы занимались на своей журналистской вахте. Названный в ней человек — мой товарищ, который был корреспондентом нашего отделения:

«Хочу привлечь внимание к отличной работе Андрея Суржанского по делу о погибшем Диме Яковлеве.

В понедельник мы первыми — без конкурентов — открыли судебный процесс. Подсказала местная знакомая американка. Во вторник с этой нашей подачи у зала суда, куда ездил Андрей, выстроилась батарея наших телекамер. Но Андрей все равно добыл больше информации, чем у других, потому что законтачил на месте с криминальным репортером из „Вашпоста“, который в вирджинском суде свой человек.

С подсказки этого же репортера Андрей в среду опять поехал в суд, хотя официально все говорили, что до пятницы никаких новостей не ожидается. НИКОГО из наших, включая посольских, там в этот день больше не было. Между тем судья вышел и объявил свой чудовищный по смыслу приговор, и Андрей тут же из коридора (при том, что формально в суд даже нельзя проносить мобильники) отдиктовался.

Посольство, куда мы сразу обратились за откликами, было не в курсе и вынуждено было просить нас поделиться информацией, что мы, естественно, и сделали, поскольку у нас она уже была на лентах. Для нас здесь это тоже важные „очки“ в нашу пользу.

Прошу доложить эту записку начальству и отметить работу Суржанского. Всем большой предпраздничный привет».

В моей собственной профессиональной практике случай с Ваней Скоробогатовым был не первым и не последним. Для меня самым поразительным в нем было невероятное совпадение. Тревогу подняла «бабушка Филлис», которая сама воспитывала на тот момент двух приемных братьев-близнецов из России — Женю и Володю Тулимовых, усыновленных ею после того, как еще один их брат, Виктор, в 2000 году погиб при точно таких же обстоятельствах, что и Ваня, но совсем в другом месте, в штате Нью-Джерси.

Загубили Виктора сын и невестка Филлис, взявшие на воспитание из России сразу трех детей, хотя у них было и четверо собственных. Кажется, они находились под влиянием своей церковной общины. За убийство мальчишки их осудили на 10 лет тюрьмы, но реально отсидели они лишь четыре, поскольку приговор дважды пересматривался, и они вовремя заключили удачную для себя сделку со следствием.