Андрей Кокошин - Вопросы прикладной теории войны

Один из практически забытых отечественных военных теоретиков 1920-х годов (период расцвета военной мысли в СССР) А. Топорков писал: «У слишком многих писателей политика и социология остаются политикой и социологией, а война – войной. Если устанавливается какая-нибудь связь, то делается это чисто внешним образом, высказываются некоторые общие соображения, причем частные пункты остаются неизменными через установление новых связей и новых отношений» [49] Топорков А.К . Метод военных знаний. М.: Изд-во управления делами наркомвоенмора и РВС СССР, 1927. С. 31. . Это замечание остается во многом актуальным и в современных условиях.

Нельзя не вспомнить, что еще на рубеже XIX – ХХ вв. видный российский военный теоретик Н.П. Михневич отмечал, что «изучение войны как явления в жизни человеческих обществ составляет один из отделов динамической социологии, степень научности ее выводов в этой области находится в полной зависимости от развития социологии» [50] Михневич Н.П . Стратегия // Энциклопедический словарь /издатели Ф.А. Брокгауз, И.А. Ефрон. Т. XXXIА (62). СПб.: Типография акц. общ. «Издательское дело», Брокгауз – Ефрон, 1901. С. 730. . При этом «исследование вопроса об употреблении силы с военными целями составляет предмет теории военного искусства» [51] Там же. .

К сожалению, барьеры между военной наукой и остальными областями знания, без которых давно уже невозможно изучать даже собственно военную стратегию, остаются все еще весьма значительными, несмотря на неоднократно предпринимавшиеся попытки их преодолеть, которые в ряде случаев давали весьма плодотворные результаты. Преодоление этих барьеров – одна из важнейших задач в научном и прикладном обеспечении национальной безопасности России, обороноспособности нашей страны [52] По мнению В.В. Серебрянникова, в Советском Союзе «военные, по существу, главенствовали в формировании военной политики, определении направлений и целей военного строительства, принятии ответственнейших военно-политических решений. В военно-гражданских отношениях военный компонент был преобладающим». См.: Серебрянников В.В . Социология войны. М.: Научный мир, 1997. С. 145–146. .

Глубинные причины изолированности в нашей стране военной науки от общественных наук в целом в определенной мере следует искать в исключительно высоком уровне секретности, которым характеризовалась весьма значительная часть направлений деятельности в военной сфере.

А.А. Свечин в свое время настаивал на том, что крайне важным является изучение войн, а не одного только военного искусства. Этот выдающийся отечественный мыслитель писал: «Мы вовсе не имеем истории войн; в лучшем случае так называемая военная история представляет только оперативную историю. С тех пор как произошло разделение военной истории на историю военного искусства и историю войн, широкие точки зрения стали достоянием первой, а вторая начала мельчать, игнорируя роль политики и стремясь изучить лишь ход операций» [53] Свечин А.А . Стратегия. М.; Жуковский: Кучково поле, 2003. С. 69. . Во многом эта оценка остается справедливой и в современных условиях.

В подавляющем большинстве исследований по истории военного искусства, считал Свечин, «причинная связь военных событий» ищется лишь под углом зрения чисто военных со ображений, что, «безусловно, ошибочно». В результате «поучительность теряется, нарождается много иллюзий» [54] Там же. , с чем нельзя не согласиться. Свечин не стесняется весьма резко высказаться против такого подхода: «Стратегия вопиет об искажении логики событий во енными историками». Соответственно, стратегия «не только не может опереться на их труды, но вынуждена затрачивать лишние усилия на то, чтобы рассеять посеянные ими предрассудки» [55] Там же. С. 69–70. . Конечно, речь идет не об историках вообще, а о таких историках, какими их представил Свечин.

Свечин делал заключение о том, что «читатели, интересующиеся стратегией, найдут более вызывающие на размышление замечания не в военных трудах, в особенности не в “стратегических очерках”, а в политической истории прошлых войн» [56] Там же. С. 70. . Этот вывод исключительно актуален и для нашего времени. Несмотря на вроде бы очевидную огромную важность проблем войны и мира, политической историей войны мало занимаются как гражданские, так и военные ученые. Для последних, по-видимому, действует негласная установка многих военачальников на то, чтобы военным не рассматривать политические вопросы войны, военной стратегии, оставляя за собой сугубо специальные военные вопросы.

Уже упоминавшийся А.К. Топорков оправданно выступил как активный сторонник развития военно-исторической базы для исследований по военным проблемам в духе идей А.А. Свечина. Он резко высказался против «отвлеченного рационализма в военном деле», который, по его словам, был характерен попытками «дать теорию по возможности законченную» [57] Топорков А.К . Указ. соч. С. 47. . В этом Топорков был вполне созвучен А.А. Свечину.

«Отвлеченному рационализму» Топорков противопоставлял «исторический подход». Он подчеркивал, что «историзм является принципиальным противником всякого отвлеченного догматизма» [58] Там же. , и справедливо добавлял, что «историзм по самому существу враждебен всякой застывшей догме». Этот автор обоснованно писал о том, что «военная мысль не только теоретична, но и практична, она требует конкретности: военные приемы и способы войны изменчивы и зависят от слишком многих условий». Топорков отмечал, что «войны, будучи социальными явлениями, меняются в зависимости от социальных условий». Он, разумеется, не мог не отметить того, что «на способах ведения войн отражается развитие производительных сил, их приемы существенно видоизменяются под влиянием технических открытий» [59] Там же. С. 47–48. .

В то же время Топорков предостерегал против ряда ошибочных, по его мнению, сторон историзма, против «историзма в его вульгарном понимании» [60] Там же. С. 48. . Здесь Топорков впадает в крайность, в своего рода военно-исторический нигилизм. Он пишет: «Мы думаем, что опыт прошлого нас способен чему-нибудь научить, – на самом деле это иллюзия, от которой нам необходимо отрешиться. Прошлый опыт нас вообще ничему не научает, ибо то, что имело значимость для вчерашнего дня, не имеет никакого значения для сегодняшнего и тем более для будущего» [61] Там же. С. 49. . С этим нельзя согласиться. Другое дело, действительно, нельзя упрощенно и прямолинейно воспринимать исторический опыт, особенно опираясь на отдельные исторические примеры. Исторический материал должен быть рассмотрен многопланово, с выявлением многих деталей, нюансов, которые и делают картину полной, дают основания для суждений, выводов, столь важных для понимания войн и военного дела настоящего и будущего. Предметом рассмотрения должен быть значительный набор исторических явлений, событий, связанных с проблемами войны и мира.