Андрей Кокошин - Вопросы прикладной теории войны

Во многом именно под влиянием нового характера взаимодействий между военными и гражданскими технологиями, между ОПК и невоенной высокотехнологичной промышленностью были сформулированы в 2014–2016 гг. положения так называемой «Третьей стратегии компенсации» США, озвученной руководством Министерства обороны Соединенных Штатов.

Более высокие темпы развития (в подавляющем большинстве случаев) гражданских технологий, их усиливающееся воздействие на технологии военные позволяет формулировать исключительно важные выводы для стратегии научно-технологического и промышленно-экономического развития России, для политики национальной безопасности РФ, для обеспечения и национальной безопасности, и национальной конкурентоспособности. Это относится к микроэлектронике, робототехнике, системам искусственного интеллекта, новым материалам, аддитивным технологиям и др.

Новые технологии и системы вооружений появляются не только в результате политико-военных установок соответствующих руководителей и заданий на разработку вооружений со стороны военных ведомств. Они во многих случаях являются продуктом развития собственно науки и техники. С организационной точки зрения это означает, что предложения об использовании тех или иных технологий в военных целях, предложения о создании различных систем вооружений, специальной техники (мы имеем в виду не только сугубо военную составляющую национальной безопасности) часто поступают военному ведомству, государственному руководству от разработчиков техники, от ученых.

Развитие техносферы играет большую роль в создании условий для революции в военном деле (РВД). В новой и новейшей истории имели место несколько революций в военном деле. Рассмотрение проблем РВД должно быть частью современной теории войны.

Революция в военном деле – это многоплановое, многомерное явление, охватывающее военную стратегию, новые оперативные и тактические формы и способы ведения вооруженной борьбы, вопросы организации вооруженных сил, управления боевыми действиями, качества личного состава и др. Но при этом едва ли не ведущую роль играют военно-технические факторы.

Структуру большинства революций в военном деле обычно составляют по меньшей мере пять компонентов: 1) новые технологии, средства вооруженной борьбы, системы вооружений; 2) новации в организации вооруженных сил; 3) изменения в формах и способах применения военной силы, в военном искусстве на всех трех его уровнях (стратегия, оперативное искусство, тактика); 4) усилия по обеспечению нового качества личного состава; 5) повышение эффективности управления войсками, силами и средствами.

Крупнейшей из революций в военном деле остается РВД, связанная с появлением ядерного оружия, обладающего целым спектром поражающих факторов. К тому же применение ядерного оружия может иметь важные вторичные и третичные последствия, в том числе катастрофические для человеческой цивилизации.

В период послевоенной истории (1950–1960-е годы) в профессиональных военных кругах активно обсуждалась возможность победы в войнах с применением ядерного оружия. Под влиянием развития разнообразных ядерных боеприпасов и средств их доставки ведение боевых действий с применением ядерного оружия в тот период стало рассматриваться на всех уровнях военного искусства – стратегическом, оперативном и тактическом.

Инициатива в этом принадлежала Соединенным Штатам, обладавшим в 1945–1949 гг. монополией на атомное оружие.

В первые послевоенные годы руководство США стремилось воспользоваться своей атомной монополией, как справедливо отмечал Г.А. Трофименко, «для оттеснения СССР от завоеванных в результате победы позиций, а в максимальном варианте <���…> и для ликвидации советской власти в СССР» [71] Трофименко Г.А. Эволюция военно-политической стратегии США // Современная внешняя политика США / ред. колл. Г.А. Арбатов, Ю.П. Давыдов, В.В. Журкин и др. М.: Наука, 1984. С. 286. . Уже тогда американским военным командованием был разработан целый ряд планов ведения войны против Советского Союза с использованием атомного оружия, включая планы превентивного военного нападения на СССР.

Одним из первых планов ведения Соединенными Штатами войны против СССР с применением атомного оружия был план под кодовым названием «Пинчер», который был разработан военными сразу же после Потсдамской конференции 1945 г. лидеров «Большой тройки» – победителей во Второй мировой войне. Этот план, по имеющимся сведениям, в отличие от многих других аналогичных планов или, скорее, проектов планов был официально одобрен руководством военного ведомства. План «Пинчер» предполагал нанесение удара по СССР 50 атомными бомбами с уничтожением 20 советских городов [72] Kaku M., Axelrod D. To Win Nuclear War: The Pentagon’s Secret War Plans. Boston, MA: Sooth End Press, 1987. Р. 34. . Обновленный «Пинчер», получивший наименование «Бушвокер», был подготовлен в 1948 г. Он предусматривал оккупацию СССР и ликвидацию «большевистского контроля» в Советском Союзе [73] Ibid. P. 40–41. .

В 1953–1960 гг. в США декларировалась стратегия «массированного возмездия». В своей речи 12 января 1954 г. в Совете по международным делам в Нью-Йорке Государственный секретарь США Дж. Ф. Даллес отмечал, что новая стратегия ставит своей целью «б'oльшую опору на сдерживающую силу и меньшую зависимость от локальной оборонительной силы». В такой стратегии, заявлял Даллес, «самым основным решением <���…> является решение полагаться главным образом на б'oльшую способность нанести мгновенно ответный удар средствами и в местах по нашему собственному выбору» [74] Трофименко Г.А. Указ. соч. С. 294–295. .

Г.А. Трофименко обоснованно писал, что исходившие от официальных деятелей США публичные угрозы нанести ядерный удар по СССР в случае любого локального конфликта, как-то связанного с «коммунистическим движением», были «явным блефом». Реальная военная стратегия США, определенная в директиве Совета национальной безопасности США 162/2, подписанной президентом Д. Эйзенхауэром (октябрь 1953 г.), отличалась от декларированной политики. На деле эйзенхауэровская директива СНБ 162/2 больший акцент делала на росте «способности американских союзников на местах к локальному военному действию» [75] Трофименко Г.А. Указ. соч. С. 295. . На такую постановку вопроса повлиял важный фактор: летом 1953 г. в СССР было испытано термоядерное оружие.

Большое значение в принятии стратегии «массированного возмездия» сыграл политико-идеологический фактор – позиция изоляционистского крыла республиканской партии. Оно активно выступало за экономию сил в военной сфере и требовало, по выражению одного из лидеров этого крыла, бывшего президента США Г. Гувера, превращения Западного полушария в «Гибралтар западной цивилизации» [76] Там же. .