Павел Грудинин - Опыт «социального экстремиста»

– Вы экстремист!

– Вы как раз сказали то, что обо мне говорит власть – что я экстремист.

– Но то, что вы делаете, это экстремизм с точки зрения власти.

– Ну что же, значит, мы живем на территории социального экстремизма.

– Спасибо большое за ваши ответы. Надеюсь, что эта ситуация будет как-то развиваться, мы будем держать руку на пульсе.

– Спасибо вам.

– Павел Николаевич, какие сейчас главные проблемы у российского производства?

– Производство живет по законам, которые диктует государство. Экономические законы определяют, куда уходят деньги, полученные от производства. Например, можно работать при социализме и отдавать все в государственный бюджет – на бесплатное образование, здравоохранение, социальные программы. В советское время было справедливое общество: чем больше работаешь – тем больше получаешь. А есть общество нынешнее, где экономические законы не позволяют выжить предприятиям, которые не «крышует» кто-либо из властных структур.

Бенджамин Франклин сказал, что в жизни только две вещи неизбежны – смерть и налоги. Мы должны платить налоги. Но если налоги эти непомерны, то предприниматель, чтобы выжить, начинает их «оптимизировать». А потом приходит власть и говорит: за то, что ты не хотел много платить, теперь ты отдашь все. Это провокация. У России есть интересное отличие от Запада. В современной России никаких гарантий вашей собственности не существует. Если государству что-то нравится – крупный завод Авто ВАЗ, или аэропорт «Домодедово», или какая-нибудь нефтяная компания, или маленький магазин, – то оно может забрать это в две минуты. Государство в нашей стране – это главный рейдер.

Сейчас для предпринимательства неудачное время. Власть отобрала деньги у населения, сделала его нищим. А нищие, как известно, ничего покупать не могут. Бизнесмен работает для потребителя. Если ты произвел что-то качественное – а все качественное стоит недешево – и хочешь это продать, то ты не сможешь этого сделать, потому что у людей нет денег. Производить что-либо становится бессмысленно. Все деньги собрали и отдали одному олигарху, а этот олигарх – обычный человек, он ест всего три раза в день и все эти деньги физически потратить не может. И рядом с ним десять тысяч нищих, у которых не хватает денег на еду. Какой смысл производить, например, ботинки, если больше десяти пар обуви в год этот олигарх не носит, он же не сороконожка? Бизнес встает, потому что сбыта нет. В советское время главной задачей Коммунистической партии было повышение благосостояния советского народа. Все понимали, что если люди будут богаче, то будет смысл что-то производить и будет работать экономика. А у нас государство поставило перед собой другую задачу – что должно быть немного олигархов, а все остальное население – нищие.

Когда в 2000 году нынешний президент приходил к власти, я был его доверенным лицом. И президент тогда говорил, что мы всех олигархов уберем от власти. Действительно, всех старых олигархов – их было немного, 9 или 10 долларовых миллиардеров, – он «равноудалил». Кого-то отправил в Сибирь, как Ходорковского, кого-то в Англию, как Березовского. Вместо них с 2000 года в России появилось 89 новых миллиардеров. То есть Путин сдержал свое слово – он же не обещал, что не сделает миллиардерами своих друзей. Сегодня Россия входит в пятерку стран с самым большим количеством долларовых миллиардеров. Но зачем нам они, когда миллионы наших граждан находятся за чертой бедности?

– Народ ведь соглашается с этой системой?

– Если вам сотни лет вбивали в голову плетьми, что барин прав и только барин нас рассудит, то вы так или иначе находитесь под спудом этих многовековых традиций. У нас бунт или революция всегда сопряжены с кровью. И власть всегда доводит до революции сама.

Сейчас в обществе есть протестные настроения. Вы никогда не задумывались, почему так много молодых людей выходит на протестные акции? Молодежь не видит будущего. Она о нем думает и понимает, что его нет или оно несправедливое. Социальные лифты не работают. Образование и здравоохранение получаются практически платными. И даже если ты получаешь какое-то образование, ты не находишь ему применения, потому что негде работать. Есть один старый анекдот. Сын полковника приходит к отцу и спрашивает: «Папа, я могу стать полковником?» Папа ему отвечает: «Конечно, сынок. Будешь хорошо служить – и станешь». Сын опять: «Папа, а генералом я могу стать?» – «Нет, генералом не можешь, потому что у генерала есть свой сын». В Интернационале есть прекрасные строчки: «Кто был ничем, тот станет всем». Так вот, в современной России это невозможно. У ребенка из провинции, у которого небогатые родители, очень маленький шанс пробиться в жизни, получить качественное высшее образование.

– Действительно ли необходимо всем получать высшее образование?

– Раньше человек со средним специальным образованием – слесарь, токарь, мастер, комбайнер – получал не меньше, а иногда даже больше, чем инженер, бухгалтер, банковский работник. Настоящей гегемонии пролетариата не было, но было понимание, что квалифицированный работник должен получать не намного меньше, а иногда и больше, чем инженерный персонал. Да, когда ты становился крупным инженером, ты получал гораздо больше, но изначально ты был в равных условиях с рабочим. У нас же чиновником без высшего образования ты не можешь стать. Неважно, что ты принесешь диплом какого-нибудь Урюпинского университета, которого не существует на самом деле, главное, что диплом есть. Все считают, что успешный человек должен иметь высшее образование. Этот подход привел к тому, что все получают дипломы, просто чтобы диплом был. Однажды ко мне пришел устраиваться на работу молодой человек. У него высшее образование – менеджмент, а менеджер – это руководитель, управленец. Я спрашиваю: «Чем вы можете управлять?» – «Всем». Я говорю: «Не вопрос. Если всем, то давайте на ферму». И он поехал на ферму. А через две недели пришел и сказал: «Спасибо, я не смогу у вас работать». Нам не менеджеры нужны – нам нужны специалисты, которые бы понимали, что такое агрономия, что такое ветеринария. Управленцы должны быть прежде всего специалистами в конкретной сфере, а уже из этих специалистов нужно выбирать организаторов и руководителей производства. Раньше подход к организации кадров был именно такой. Сейчас страна подготовила огромное количество специалистов среднего звена – экономистов, менеджеров, юристов, которые ничего не понимают в производстве. А работать они часто идут именно на производство. Поэтому, когда ко мне приходит устраиваться молодежь с высшим образованием, я сразу говорю: давайте подумаем, где я вас буду переучивать. Спросите у любого руководителя, какая главная проблема на производстве, и он ответит: нет кадров. Людей с высшим образованием навалом, а кадров нет.