Вячеслав Никонов - Республиканцы: от Никсона к Рейгану

Оценивая платформу Рейгана, либеральный журналист М. Грин подчеркивал: "Это старое вино в новых бутылках. Республиканцы, похоже, просто призывают к возвращению к старым временам, когда существовали низкие налоги, сбалансированный бюджет и регулирование было слабее. Другими словами, у них одна великая новая идея — будущее находится в прошлом" 95. Грин во многом был прав. Но он упускал из виду один важный аспект программы Рейгана, который выгодно отличал ее в глазах многих избирателей от идейных построений республиканских ультраконсерваторов прежних десятилетий. Традиционно консерваторы, проповедуя добродетели "среднего класса", призывали его к умерению потребностей, к известному самопожертвованию во имя сохранения "здоровой" экономической системы со сбалансированным федеральным бюджетом и низким уровнем цен. Хорошо известна фраза, произнесенная лидером республиканских правых в послевоенные годы Р. Тафтом по поводу путей сдерживания роста цен на продукты питания: "Мы должны меньше есть". Рейган решительно отвергал эту старую истину. "Рейган полагает, что частный сектор с помощью симпатизирующего ему правительства может сделать жертвы ненужными… Сократив налоги, мы тем не менее можем сбалансировать бюджет и увеличить военную мощь. Другими словами, Рейган представляет себя в качестве защитника "пятой американской свободы" — права потребления — и уверяет нас, что мы будем пользоваться этой свободой во время пребывания его на посту президента" 96, — писал республиканский журнал. Этот наносный, ничем не оправданный и на поверку лживый оптимизм рейгановской платформы импонировал "среднему классу", истосковавшемуся по временам "нормального" экономического развития. На удочку рейгановской демагогии попадала и значительная часть американских трудящихся. "В отличие от прошлых лет нынешняя программа республиканцев адресована не только к большому бизнесу и состоятельным слоям, — подчеркивал советский историк В. О. Печатнов, — но и к трудящимся, поскольку, как акцентируется в платформе, "убыстренный рост, возрастающие доходы и изобилие рабочих мест — это именно то, что безработные, непривилегированные слои и меньшинства добивались долгие годы"…Несмотря на демагогический характер подобной программы… названная модернизация традиционного консервативного облика партии принесла определенные плоды" 97.

Милитаристский акцент в рейгановской программе в обстановке нагнетания антисоветской истерии также не противоречил настроениям зараженных шовинизмом мелкобуржуазных слоев США. Многие "средние" американцы с большой нервозностью реагировали на происходившее на их глазах крушение идеалов "мира по-американски" и ошибочно полагали, что в новых условиях утраченное мировое господство США может быть обретено лишь на путях возрождения политики "с позиции силы" и достижения военного превосходства.

Однако не столько приверженность американских избирателей программным установкам Рейгана способствовала его будущему успеху, сколько очевидные провалы находившейся у власти администрации Картера и катастрофическое падение ее популярности.

Президенту, который к началу первичных выборов в демократической партии уступал в общественной поддержке Э. Кеннеди, лишь ценой огромных усилий удалось переломить ход борьбы и добиться выдвижения своей кандидатуры на переизбрание. Решающую роль в этом успехе Картера сыграли международные события. В атмосфере внешнеполитического кризиса, созданной усилиями прежде всего самой администрации (обострение американо-иранских отношений и фарисейское обыгрывание событий в Афганистане), Картер за счет взвинчивания националистических чувств сумел нанести поражение Кеннеди. Но по мере того как становилась очевидной несостоятельность внешнеполитических акций президента, который никак не мог решить проблему освобождения заложников в Иране, ввел безответственные экономические и политические санкции против СССР, по мере замедления темпов экономического роста в США позиции Картера ухудшались. В июле 1980 г. его деятельность на посту президента одобрил только 21 % избирателей. Меньшей поддержкой не пользовался ни один хозяин Белого дома за все время опросов общественного мнения в США.

Казалось, республиканцы могли уже не волноваться за исход выборов. Однако конъюнктура вновь стремительно изменилась. Сентябрьский опрос Си-би-эс принес неожиданные результаты: 38 % избирателей отдали предпочтение Картеру, 35 — Рейгану и 14 % — независимому кандидату Андерсону. Что же помогло Картеру вновь обрести конкурентоспособность? Ответ на этот вопрос дают маститые американские политологи Дж. Сандквист и Р. Скэммон: "Единственное, что спасло в этот момент Джимми Картера, это тот факт, что республиканцы избрали своим кандидатом человека, в отношении которого у публики были серьезнейшие опасения. Оглядываясь назад, сейчас кажется очевидным, что если бы великая старая партия остановила свой выбор на более традиционном кандидате — Джордже Буше или Горварде Бейкере, — то борьба бы уже прекратилась. Но Рональд Рейган был отягощен множеством недостатков… У него был имидж экстремиста; его корни и поддерживавшие его фанатики принадлежали к крайнему правому флангу республиканской партии" 98. В ходе осенней избирательной кампании Рейган сделал целый ряд опрометчивых заявлений, которые еще больше укрепили мнение американцев о нем, как о недостаточно дальновидном политике и неглубоком человеке. Он призвал к установлению официальных отношений с Тайванем, что могло привести к резкому обострению американо-китайских противоречий, назвал позорную агрессию во Вьетнаме "благородным делом", поставил под сомнение эволюционную теорию Дарвина. Свою лепту в поддержание имиджа Рейгана-экстремиста вносили и выступавшие на его стороне организации "новых правых". В попытках провалить либеральных кандидатов демократической партии на всех уровнях они не гнушались никаких приемов. "Группа, подобная нашей, может свободно лгать, а кандидаты, которых мы поддерживаем, останутся при этом чистыми" 99, — откровенничал лидер Национального консервативного комитета политических действий Т. Долан.

В сентябре штаб избирательной кампании Рейгана принимает решение изменить предвыборную тактику и перейти в контратаку на президента. "Мы постарались перенести фокус кампании с наших ошибок на то, что в конечном счете предопределило исход выборов, а именно: превратить выборы в референдум о деятельности президента Джимми Картера" 10°, — вспоминал один из руководителей рейгановской избирательной команды Р. Уиртлин. Успеху этой тактики способствовало резкое ухудшение осенью 1980 г. экономической ситуации в стране, когда проявились все признаки серьезного циклического кризиса, а уровень инфляции приблизился к 13 %. В создавшихся условиях администрация взяла курс на замораживание деловой активности, видя в этом главное средство борьбы с ростом цен. Но это лишь еще больше снизило деловую активность и подстегнуло рост безработицы. Президент, обещавший американцам сократить число безработных минимум до 4 млн, оставлял своему наследнику 8 млн человек за воротами предприятий. Волна увольнений захлестывала целые отрасли промышленности. В связи с резким повышением ставок по банковским кредитам сократилось жилищное строительство. Несостоятельность экономической политики Картера привела к тому, что на финише избирательной кампании, впервые за многие годы, республиканская партия начала восприниматься американцами как более способная справиться с инфляцией и спадом, как не уступающая демократам даже в решении задачи повышения занятости. "Несмотря на сравнительно большую роль внешнеполитических проблем в президентской кампании 1980 г., именно экономические проблемы оказались решающими мотивами поведения избирателей"101, — подчеркивал советский исследователь В. А. Линник.