Макс Вебер - Власть и политика [сборник]

Теперь всмотримся чуть пристальнее на это пугало парламентаризации Бундесрата, чтобы еще более уяснить различные возможности этого процесса, а в связи с ними – и позитивное значение отмены Ст. 9 § 2. Ведь отмена эта сама по себе всего лишь убирает с пути механическое препятствие. Она создает возможности для развития – и более ничего. Ведь и в дальнейшем у отдельных правительств останется и возможность не пользоваться новым разрешением, состоящим в том, чтобы делегировать в Бундесрат членов Рейхстага, сохранивших свои мандаты. Они этого не сделают, если не добьются при этом какой-нибудь политической выгоды для себя. Да и вообще нежелательно, чтобы тут действовала годная для всех случаев схема. Даже при полнейшей реализации парламентской системы это было бы в высшей степени нежелательным и, конечно, не произошло бы – чтобы все руководящие посты были укомплектованы исключительно членами парламента, а чиновники, обладающие лидерскими качествами, из нее исключались [104] Точно так же можно лишь согласиться с пожеланием депутата Штреземана, чтобы прусские министерства, требующие специальной квалификации, не были принципиальным образом парламентаризированы. Но ведь до сих пор как раз в Пруссии решающим фактором здесь была не профессиональная квалификация, а позиция в партии – иначе какой профессиональной квалификацией обладали гг. граф Цедлиц, Штудт, фон Тротт цу Зольц, чтобы работать министрами просвещения? Они были надежными членами своей партии! . Но, как говорят, отмена Ст. 9 § 2 в любом случае освобождает стремление к парламентаризации Бундесрата, а считается, что это ставит в опасность федеративную структуру империи. Посмотрим, как тут обстоят дела. Итак, предположим, что тенденция к парламентаризации когда-нибудь одержит полную и окончательную победу как в империи, так и в отдельных государствах. И далее предположим (хотя это абсолютно невероятно): она будет проведена до мельчайших теоретических последствий, и фактически на руководящие посты, включая и места в Бундесрате, будут призваны только парламентарии. Какие возможности распределения политической власти представятся сразу после этого – в зависимости от того, сохранится или нет Ст. 9 § 2 Имперской конституции?

Если в этих условиях рассматриваемое определение останется, то последствием будет то, что рейхсканцлер никогда не сможет быть членом или вождем партии, входящей в Рейхстаг, а также никогда не будет иметь в ней гарантированного влияния. Кроме того, статс-секретарям – если они пожелают обеспечить себе такое влияние, а также членство в Рейхстаге – придется оставаться за пределами Бундесрата. С другой стороны, при свершившейся парламентаризации отдельных государств Пруссия отправит в Бундесрат доверенных лиц из господствующих в ней партий, а прочие отдельные государства – доверенных лиц из партий, господствующих в них. Рейхсканцлер и заседающие в Бундесрате статс-секретари будут тогда прусскими партийными политиками, а представители других союзных государств – партийными политиками тамошних парламентов. Следовательно, парламентаризации Бундесрата Ст. 9 ни в малейшей степени не воспрепятствует. Эта парламентаризация всего лишь будет неизбежно направлена в колею партикуляризации Бундесрата. Однако же такая партикуляризация никоим образом не будет означать усиление позитивного влияния отдельных государств в Бундесрате или их защиту от майоризации Пруссии. Ибо экономическое и финансово-политическое могущество Пруссии, как и прежде, будет обрекать карликовые государства на то, чтобы быть для Пруссии «голосующим быдлом». Одна лишь мощь Рейхстага может предоставить противовес против управляемого Пруссией большинства в Бундесрате. Но мы предположили, что рейхсканцлер не может быть членом Рейхстага. А вот у статс-секретарей, которые, согласно конституции, не будут иметь права заседать в Бундесрате, не останется больше препятствий для того, чтобы стать членами Рейхстага, если только они не будут заседать в Бундесрате (что как будто бы поначалу принял во внимание депутат фон Пайер). Это, по всей вероятности, произойдет при сохранении Ст. 9. Ибо политики Рейхстага, назначенные статс-секретарями, не смогут отказываться от своего положения в собственных входящих в Рейхстаг партиях уже для того, чтобы и со своей стороны иметь необходимый противовес по отношению к парламентской опоре рейхсканцлера и уполномоченных в Бундесрате в парламентах отдельных государств, прежде всего в прусском ландтаге. Ибо в противном случае с ними произойдет то же, что и с депутатами Шиффером и Шпаном. Стало быть, статс-секретари, оставшиеся за пределами Бундесрата, заполнят Рейхстаг своими доверенными лицами, которые будут вести себя солидарно по отношению к Бундесрату. Давление партий, входящих в Рейхстаг, на имперское правительство при этом не будет ослаблено, а только – вследствие исключения статс-секретарей из Бундесрата – направлено в колею недоверия, и всякое легитимное влияние заседающих в Бундесрате членов правительства на партии, входящие в Рейхстаг, будет исключено. А именно, статс-секретари, которые в качестве членов Рейхстага не будут допущены в Бундесрат, в правовом отношении будут подчинены рейхсканцлеру в качестве только его «заместителей». В политическом же отношении они будут доверенными лицами Рейхстага. И поэтому рейхсканцлеру, как доверенному лицу прусского ландтага, волей-неволей придется рассчитывать на них как на самостоятельные политические силы, консультироваться с ними и заключать с ними соглашения, поскольку в противном случае его правительство утратит поддержку соответствующих партий, входящих в Рейхстаг. Имперская конституция не ведает коллегиальных «имперских министерств», подобно тому как официальный язык английского права не ведает понятия «кабинет». Но Имперская конституция никоим образом не запрещает фактических встреч рейхсканцлера с государственными секретарями на коллегиальных совещаниях. И исходя из этих отношений, такая коллегиальность будет непоколебимо развиваться и влечь за собой правительственную власть. Статс-секретари будут представлять в этих коллегиях Рейхстаг, рейхсканцлер – прусский ландтаг, и все окажутся вынуждены идти на компромиссы. Но Бундесрат будет противостоять этой коллегиальности как политической силе, находящейся за его пределами, и, с одной стороны, в нем будет управлять прусское большинство, с другой же – он будет обречен на ничтожную роль. Федералистское влияние непрусских государств будет исключено.

Напротив, в случае отмены Ст. 2 § 1 парламентаризация Бундесрата, вероятно, пойдет по-иному. Рейхсканцлер – как правило, а часть статс-секретарей – всегда, будет браться из Рейхстага и сохранять свой мандат. Формально они будут принадлежать Бундесрату в качестве прусских уполномоченных, а политически – как доверенные лица Рейхстага. Другая часть статс-секретарей, а время от времени – вероятно, еще и рейхсканцлер, будут прусскими парламентариями. Прочие же отдельные государства будут посылать в Бундесрат представителей своих парламентов, а при получении большинства голосов – вероятно, еще и депутатов Рейхстага, и, пожалуй, охотнее всего таких своих парламентариев, которые будут в то же время принадлежать к Рейхстагу. Несомненно, за тем, чтобы представительство в Бундесрате, по меньшей мере, по основным позициям находилось в руках их собственных членов, непрусские парламенты будут следить с растущей ревностью [105] Уже поэтому как раз при полной парламентаризации и отмене Ст. 9 § 2 не будет ни малейшей опасности того, что осуществится ужасный фантом «майоризации» Пруссии благодаря делегированию партийных вождей из каких-нибудь карликовых государств. Вся необдуманность разбираемого возражения проявляется, если учесть, что результат, которого так опасаются, – водворение политических партий в Бундесрате – столь же возможен уже сегодня. Подобно тому, как консервативная сторона в эпоху Каприви угрожала тем, что князь Бисмарк делегирует себя в Бундесрат от Мекленбург-Стрелица, – так и сегодня любое правительство может послать в Бундесрат любого партийного лидера – Бавария, например, члена баварского Центра в обмен на либерального рейхсканцлера, а Рейсс – социал-демократа – и конституция ничего не сможет возразить на это. В случае же осуществления «партикуляризаторской» парламентаризации Бундесрата с сохранением Ст. 9 § 2 неминуемо хоть в каком-нибудь объеме произойдет нечто подобное. .