Ноам Хомский - Кто правит миром?

Не все ведущие средства массовой информации предрекают Америке закат. На международном уровне нет более серьезного издания, чем Financial Times. В 2012 году оно посвятило целую полосу оптимистичным прогнозам, в соответствии с которыми новые североамериканские технологии добычи сланцевых углеводородов позволят стране добиться энергетической независимости и, как следствие, обеспечить глобальную гегемонию еще лет на сто [177]. О том, каким будет мир, которым станут править Соединенные Штаты, если это радостное событие действительно произойдет, не говорится ничего, но не по причине недостатка свидетельств.

Примерно в это же время Международное энергетическое агентство (МЭА) обнародовало доклад, согласно которому выбросы углекислого газа от сжигания добываемых углеводородов в 2017 пересекут опасную черту, если мир и далее будет следовать тем же курсом. «Дверь закрывается, – заявил главный экономист МЭА, – и вскоре закроется навсегда» [178].

Незадолго до этого Министерство энергетики США опубликовало данные о ежегодных выбросах углекислого газа, которые «с огромным отрывом побили все рекорды» и вышли на уровень, значительно превышающий худший сценарий Межправительственной группы экспертов по изменению климата (МГЭИК [179]). Для многих ученых это отнюдь не стало сюрпризом, в том числе и для участников Программы по климатическим изменениям Массачусетского технологического института, которые уже не первый год предупреждают, что прогнозы МГЭИК слишком консервативны.

Подобная критика предсказаний МГЭИК практически не привлекает к себе внимания общественности, чего нельзя сказать об экстремистах, яростно отрицающих само существование проблемы климатических изменений, чью позицию поддерживают корпоративный сектор и массовые пропагандистские кампании. Поддержка бизнеса напрямую трансформируется в политическую власть. Отрицание данной проблемы стало частью катехизиса, который республиканские кандидаты должны озвучивать в ходе нескончаемых избирательных кампаний, больше похожих на фарс, а в Конгрессе скептики на этот счет достаточно сильны для того, чтобы блокировать даже усилия, направленные на изучение влияния глобального потепления, не говоря уже о том, чтобы предпринимать в этом направлении сколь-нибудь серьезные шаги.

Одним словом, американский упадок, вероятно, можно остановить, если отказаться от надежды на достойное выживание. И такой прогноз, с учетом расстановки сил в мире, представляется вполне реальным.

«Потеря» Китая и Вьетнама

Позабыв на время о подобных неприятных мыслях и присмотревшись поближе к американскому упадку, мы можем констатировать, что Китай действительно играет в нем значительную роль, причем это продолжается последние шестьдесят лет. Закат страны, вызывающий сегодня такую озабоченность, не является феноменом последних лет и восходит своими корнями к окончанию Второй мировой войны, когда на долю Соединенных Штатов приходилась половина мировых богатств, зоной влияния Штатов была вся планета и ни одна страна не могла сравниться с ними в плане безопасности. Все те, кто занимался планированием в Вашингтоне, прекрасно осознавали сложившийся диспаритет власти и прилагали усилия с тем, чтобы его сохранить.

Господствующая точка зрения была с восхитительной прямотой сформулирована в одном из официальных документов 1948 года. Его автор – один из архитекторов нового мирового порядка того времени, глава Аппарата политического планирования Госдепартамента, уважаемый государственный деятель и ученый Джордж Кеннан, на фоне других специалистов по планированию умеренный сторонник мира. Он отметил, что главной целью политики Соединенных Штатов должно оставаться «сохранение диспаритета», отделяющего наши богатства от бедности других. Для реализации этой задачи, по его советам, «мы должны прекратить обсуждать туманные и… недостижимые цели, такие как права человека, повышение жизненных стандартов и демократизация». Вместо этого нам следует руководствоваться «концепциями прямой силы», не «обременяя себя идеалистичными слоганами» об «альтруизме и мировой благотворительности» [180].

Кеннан в тот момент говорил конкретно о ситуации в Азии, но его замечания можно обобщить, сделав исключения для участников управляемой Америкой глобальной системы. В то же время все прекрасно понимали, что «идеалистичные слоганы» следует выдвигать на первый план, обращаясь к другим, в том числе к интеллектуалам, на которых и возлагались надежды по их пропаганде.

В планах, которые помогал формулировать и воплощать в жизнь Кеннан, считалось само собой разумеющимся, что Соединенные Штаты будут контролировать все Западное полушарие, Дальний Восток, бывшую Британскую империю (включая Ближний Восток с его колоссальными запасами энергоресурсов), а также максимально возможную территорию Евразии, особенно регионы, играющие важную роль в промышленности и торговле. С учетом распределения власти на тот момент подобные цели были вполне достижимы. Однако тут же начался упадок.

В 1949 году Китай объявил о своей независимости, вызвав в Соединенных Штатах волну взаимных обвинений и спровоцировав конфликт, разгоревшийся вокруг поиска виновных в этой «потере». Негласная предпосылка сводилась к тому, что Китай, как и большая часть остального мира, «принадлежал» Соединенным Штатам по праву, в точности как предполагали послевоенные специалисты по планированию.

«Потеря Китая» стала первым существенным шагом к «упадку Америки». Она повлекла за собой очень важные политические последствия. Одно из них – скоропалительно принятое решение о поддержке усилий Франции, направленных на восстановление власти этой страны в бывших колониях в Индокитае, чтобы заодно «не потерять» и их. Сам Индокитай почти никого не заботил, несмотря на заявления президента Эйзенхауэра и других высокопоставленных политиков о богатых ресурсах региона. Опасения скорее вызывал «эффект домино». Его нередко высмеивают, когда «костяшки» не падают, однако это не мешает ему оставаться одним из основополагающих принципов в политике по причине полной рациональности. Если взять на вооружение версию Генри Киссинджера, то регион, вышедший из-под контроля США, может стать «вирусом», который «понесет заразу дальше», побуждая других идти по тому же пути.

В случае с Вьетнамом власти боялись, что вирус независимого развития перекинется на Индонезию, которая действительно обладает богатыми ресурсами. А это, в свою очередь, могло подтолкнуть Японию – «супердомино», по выражению выдающегося историка Азии Джона Дауэра, – «примазаться» к независимой Азии, а потом стать ее технологическим и промышленным центром в рамках системы, неподвластной доминированию США [181]. По сути, это означало бы, что Соединенные Штаты проиграли Тихоокеанский этап Второй мировой войны, направленный как раз на то, чтобы не дать Японии установить новый порядок в Азии.