Дмитрий Медведев - Уинстон Черчилль. Личность и власть. 1939–1965

Отказавшись от открытия второго фронта в 1942 году, Черчилль не торопился осуществлять высадку во Франции, что расходилось с его собственными обещаниями, которые он озвучивал советской стороне. В главе «Визит Молотова», посвященной лондонской встрече с народным комиссаром в мае — июне 1942 года, Черчилль признает, что «считал чрезвычайно важным не вводить в заблуждение нашего союзника». Дабы представители из ССССР не питали ложных надежд, он вручил Молотову памятную записку, из которой «ясно следовало, что хотя мы делаем все от нас зависящее <���…> мы не связываем себя обязательством действовать». Он приводит текст этой записки, в которой недвусмысленно сказано о невозможности подтвердить проведение операции, поэтому «мы не можем дать обещания в этом отношении». Последняя фраза была ключевой, и, по словам Черчилля, он не раз обращался к ней, когда «Советское правительство выступало с упреками» или когда «Сталин лично ставил этот вопрос» перед британским премьером [41].

Эпизод с памятной запиской является показательным примером искусного использования фигуры умолчания. В своей книге Черчилль привел лишь один абзац из документа, содержащего на самом деле восемь пунктов. В том числе важное упоминание о том, что «мы концентрируем наши максимальные усилия на организации и подготовке вторжения на континент Европы британских и американских войск в большом масштабе в 1943 году». В записке «не устанавливалось никаких пределов для размеров и целей этой кампании», но сообщалось, что «на начальной стадии» она будет выполнена «британскими и американскими войсками в количестве свыше одного миллиона человек» [42].

Другими словами, обещание провести масштабную высадку в Северной Франции в 1943 году все-таки было дано, но не было выполнено. «Сокровенной мечтой» Черчилля, как выразился В. М. Фалин, было «взять приз в великой войне малой британской кровью» [43]. С такой мечтой трудно предпринимать действия, подобные масштабной высадке своих войск на вражеской территории. Но помимо личностных установок на планы союзников влияла и реализация намеченной стратегии.

Черчилль считал, что «Торч», который, по его собственным словам, должен был стать «трамплином, а не диваном» [44], в случае успеха открывал перед союзниками большие возможности, в том числе связанные с высадкой в Северной Франции. В конце ноября 1942 года он сообщил Комитету начальников штабов, что считает необходимым подготовить планы высадки на французское побережье: либо в районе Ла-Манша, либо — Бискайского залива. В качестве планируемой даты начала операции он предложил 12 июля 1943 года. Через несколько дней Черчилль направил начальникам штабов развернутое вйдение дальнейших действий: к концу 1942 года — захват Туниса и завершение «Торча», к концу января 1943 года — захват Триполи, к концу марта — вступление Турции в войну, к концу июня — концентрация транспортных судов на Туманном Альбионе, к концу июля — завершение подготовительных мероприятий «Раунд-апа», август, сентябрь — проведение операции [45]. «Мы должны открыть Западный фронт», — заявил он Алану Бруку в день составления означенного план-графика. Начальник Имперского генерального штаба не разделял взглядов премьера, по его мнению, говорить о «Раунд-апе» было рано. Черчилль же продолжал настаивать, напоминая, что «мы обещали об этом Сталину во время визита в Москву». «Нет, мы (выделено в оригинале. — Д. М.) не обещали», — парировал генерал, считавший, что у Британии хватит сил на войну только в одном регионе, и этим регионом должно остаться Средиземноморье [46].

Планы Черчилля провалились. Союзники не смогли захватить Тунис в декабре 1942 года, до начала периода зимних дождей. Операция «Торч» перешла на следующий год со всеми вытекающими отсюда последствиями в ограничении использования человеческих и материально-технических ресурсов на других театрах военных действий. Причин неудачи было несколько. Свою лепту внесли французы, принявшие в ноябре 1942 года «малодушное решение» [50]и позволившие немцам использовать аэродромы Туниса. Просчитались и американцы, которые не решились усиливать группировку своих сил через Гибралтар. Они опасались, что Гитлер займет Испанию и станет использовать Иберийский полуостров для авианалетов на десантируемые войска. Незакаленные в боях американские солдаты вообще показали себя не самым лучшим образом, значительно уступая противнику. Даже король Георг VI отмечал, что само упоминание американских военных «звучит пораженчески»; возникает ощущение, что британцы «провели все бои самостоятельно». Черчилль приведет письмо короля в своей книге, однако упомянутые замечания подвергнет купюре, как, впрочем, и собственные заявления из ответного послания королю: «Противник совершит огромную ошибку, если сочтет, что все наши войска в этом регионе настолько же незрелы, как наши друзья из Соединенных Штатов» [47].

Признавая неподготовленность американских войск к противостоянию вермахту, западные историки впоследствии будут отмечать, что благодаря Черчиллю, который отговорил Рузвельта от открытия второго фронта в 1942 году, англо-американцам удалось избежать кровопролитного фиаско в Северной Франции [48]. Только обучение это далось слишком высокой ценой — гибелью свыше восемнадцати тысяч советских граждан в сутки; в отличие от союзников они не имели роскоши ждать и были вынуждены набираться опыта в бою.

Летом 1943 года Красная армия одержала очередную крупномасштабную победу. На этот раз на Курской дуге, показав всему миру, что СССР способен разбить Третий рейх в одиночку. Начиная с этого момента определяющим в политике США и Великобритании стало опережение союзника. И в этой связи уместно вернуться к вопросу, каким образом британские и американские стратеги собирались одержать победу.

Выше упоминалось, что Черчилль возлагал большие надежды на коллапс немецкой промышленности, аналогичный тому, который произошел в 1918 году, но с поправкой, что на этот раз кризис усилит и ускорит народное восстание с последующим свержением нацистского режима. Судя по тем документам, которые Черчилль приводит в мемуарах, а также по архивным материалам, британское руководство продолжало верить в этот сценарий до сентября 1943 года [49]. А это означало, что одновременно с периферийными операциями основная роль в победе над Германией отводилась стратегическим бомбардировкам. Черчилль понимал слабость этой стратегии, заметив начальнику штаба ВВС Чарльзу

Порталу, что даже если «все немецкие города станут по большей части непригодными для проживания, это нисколько не ослабит военной мощи Германии и не прекратит работу военной промышленности» [50]. Окончательное прозрение наступило только осенью 1943 года. Разведданные, результаты аэрофотосъемки, а также дававшиеся с огромным трудом успехи в Северной Африке продемонстрировали бесперспективность ожидания экономического краха немецкой промышленности в ближайшее время. Победа могла быть достигнута лишь в результате сухопутной операции.