Джованни Гуайта - Шейх Файез эль-Гусейн о геноциде армян: «Ислам непричастен к их деяниям!»

Карта Диарбекирского вилайета в 1914 г. (Р. Кеворкян)

Однажды комендант жандармерии пришел в тюрьму и сообщил им, что был издан высший ираде о высылке их в Мосул, где они должны будут оставаться до окончания войны. Армяне приняли это известие с огромной радостью, добыли необходимые деньги, одежду и другие вещи и погрузились на келеки (деревянные плоты, укрепленные на наполненных воздухом шкурах, которыми пользуются жители этих мест для путешествий по Евфрату и Тигру), чтобы плыть в Мосул.

Через некоторое время стало известно, что ни один из них не доплыл до Мосула [121] . Власти продолжали высылать и истреблять армян, семью за семьей, мужчин, женщин и детей. Первыми депортировали из Диарбекира семьи Казазян [122] , Тринджян, Минасян и Кешишян — самые состоятельные армянские семьи Диарбекира. В числе семисот депортированных армян был епископ, которого звали, насколько я помню, Мандриас [123] . Он был армяно-католическим епископом, почтенным и мудрым пожилым человеком примерно восьмидесяти лет. Турки не проявили уважения к его сединам [124] и утопили его в Тигре.

Армяно-католический епископ Диарбекира Андреас Челебян. Последняя его фотография. 1915 г.

Депортированные священники отпевают погибших в пустыне. Фотография А. Вегнера. 1915 г.

Епископ Мкртич, викарий армянского митрополита в Диарбекире [125] , тоже был среди семисот заключенных в тюрьму. Видя, что происходит с его народом, и не вынеся бесчестья и стыда тюремного заключения, он облил себя керосином и поджег. Мусульманин, которого посадили в тюрьму за то, что он написал письмо этому епископу три года назад, сказал мне, что он был очень мужественным и ученым человеком, преданным своему народу, не боялся смерти, но был неспособен терпеть угнетение и унижение [126] .

Несколько заключенных курдов напали на армян в самой тюрьме и убили двоих или троих из них, чтобы заполучить их деньги и одежду, а правосудием не было сделано ничего, чтобы призвать их к ответу. Правительство оставило в Диарбекире лишь очень немногих армян, умелых ремесленников, которые могли изготавливать обувь и другие вещи для армии [127] . Девятнадцать армян остались в тюрьме, я видел их и говорил с ними. Согласно утверждению властей, они были федаи.

Последней депортированной из Диарбекира армянской семьей были Дуниджян. Их выслали примерно в ноябре 1915 года [128] . Эту семью защищало несколько влиятельных людей, желавших получить ее деньги или привлеченных красотой ее женщин.

Тигран

Он был одним из членов центрального комитета общества Дашнакцутюн в Диарбекире. Один местный мамур, член общества «Единение и прогресс», сказал мне, что власти схватили Тиграна и потребовали назвать имена его соратников. Он отказался, заявив, что не может назвать их имена, пока комитет не соберется и не решит, нужно ли сообщать эти сведения правительству.

Его подвергли разнообразным пыткам; ему затянули ноги в кандалы так, что они распухли, и он не мог ходить; ему вырывали ногти и ресницы орудиями пыток и так далее. Он не сказал им ни слова, не выдал ни одного имени члена общества. Его депортировали вместе с другими армянами, и он умер с честью за любовь к своему народу, предпочтя погибнуть, но не выдать правительству ни одного секрета своей мужественной нации.

Акоп Кайтанджян

Акоп Кайтанджян был одним из заключенных, арестованный как федаи Армянского общества [129] в Диарбекире. К тому же, у него были найдены взрывчатые материалы. Я часто разговаривал с ним и попросил его рассказать о себе.

Он рассказал мне такую историю. Однажды, когда он находился у себя дома, в дверь постучал полицейский и сообщил ему, что начальник полиции желает видеть его у себя в отделении. Он пришел туда, и полицейские стали расспрашивать его об Армянском обществе и его федаи. Он ответил, что ничего не знает ни о каких обществах и ни о каких федаи.

После этого его стали бить палками [130] и пытать разными способами, пока он не решил, что лучше умереть, чем терпеть бесконечные унижения. У него был нож, и, когда пытки ужесточились так, что он не мог больше их выносить, он попросил отпустить его в туалет, пообещав потом рассказать все, что знает об армянском деле.

Пытка «бастонад»

«Трофеи» ненависти к армянам: головы восьми армян, казненных в селении Маглам (Салмас, Иран). 1898 г.

Его отпустили, и он с помощью полицейского добрался до туалета; там он решил покончить с собой, вскрыл себе вены и оскопил себя. У него обильно хлынула кровь, он дошел до двери отделения полиции и потерял сознание.

Полицейские стали лить воду ему на лицо и привели его в чувство, затем доставили к другому полицейскому, который продолжил допрос. В негодовании он оторвал свой детородный орган, который был отрезан не до конца, и швырнул его в лицо допрашивавшему полицейскому. Последний был поражен таким его действием и отправил в больницу, где его вылечили [131] .

Я видел зажившие раны на его запястьях. Все это он сам рассказал мне. Он попросил меня опубликовать его рассказ в армянской газете Родина («Хайреник» [132] ), которая выходит в Америке, чтобы его смог прочесть его брат Карапет. Брат уехал в Америку уверенный, что турецкое правительство не оставит в живых ни одного армянина.

[Происходит неслыханное]

В тюрьме я свободно общался с молодыми армянами [133] ; мы много говорили об этих событиях и о том, что с их народом происходит неслыханное: ни о чем подобном нет данных в истории прошедших веков [134] . Этих молодых людей отправили в судебный диван [135] в Харпуте, и я слышал, что они прибыли туда невредимыми и попросили разрешения принять мусульманскую веру. Они сделали это для того, чтобы избежать презрительного отношения со стороны курдов, а не из страха смерти, поскольку переход в мусульманство не спас бы их от казни, если бы их к ней приговорили [136] .

Перед отъездом они спросили меня, что я слышал об их деле и не намеревается ли правительство убить их по дороге. Я навел справки, удостоверился в том, что во время пути их не убьют, и сообщил им об этом. Они обрадовались и сказали, что единственное их желание — остаться в живых, чтобы увидеть, чем закончится война.