Александр Дугин - Четвертая политическая теория

Да, это был важный форпост, с технической точки зрения это очень важно, но какой ценой! Он разрушил нашу историю, наши принципы, наши традиции. Людям в XVIII веке запрещалось ходить в русской одежде и носить бороды в городах. За модернизацию Россия платила идентичностью. Если мы двинемся в этом направлении еще раз так же безоглядно, мы окончательно ее утратим.

Термин «модернизация» необходимо расколдовать. Ведь когда кто-то произносит «модернизация», то все сразу «за», а тот, кто «против», тот — ретроград, несовременный человек, архаик, отсталый. Но точно с тем же самым подозрением надо относиться и к тем людям, которые выступают однозначно «за» модернизацию, так как модернизация — это смерть Бога, а затем и смерть человека, смерть автора, ризома, киборги, клоны, генетические операции. Сейчас их еще как-то сдерживают, комиссия ЕС предлагает даже ограничить опыты над генетическим кодом людей, так как это очень опасная вещь. Но это говорит лишь о том, что где-то такие опыты ведутся.

Логика модернизации в том, что ее хотят сдержать, но она не сдерживается, а впереди нас ждет так называемая раскрепощенная техника. Люди становятся похожими на роботов — это еще не роботы, это пока обычные люди, но постепенно людям планируется вживлять все больше и больше механических имплантатов, протезов, компьютерных процессоров, микрочипов, которые будут помогать их органам работать. Это хорошо для инвалидов, но человечество на этом не остановится — человечество никогда не останавливалось и не поступало разумно. И если оно встает на путь модернизации, значит, оно идет по этому пути до конца. Человек никогда не понимает этих границ, он всегда выходит за их пределы — в хорошем и в плохом. Его поступки никогда не попадают в золотую середину.

И уже совсем скоро наши дети будут путаться между репликантом и живым человеком. Поэтому очень важно отделить модернизацию от того безусловного восторга, с которым мы ее обычно воспринимаем. Если России и нужна модернизация, то какая-то своя, национальная, с учетом всех наших условий. Мы должны разделять техническую и моральную стороны модернизации, так как в религиозном, моральном и культурном аспектах модернизация — это просто разрушение, извращение. Если мы разделим эти два понятия, уже будет хорошо.

Наша модернизация, несмотря на то, что это все-таки была модернизация, впитала в себя много национальных черт, и это интересное явление надо понять — как русская стихия повлияла на эту модернизацию, как она попыталась отклонить ее от того направления, по которому шла западная цивилизация. И здесь перед нами всегда вставал вопрос: что для нас важнее — утверждение идентичности или развитие.

С точки зрения русских архетипов, идентичность важнее, ибо если мы утратим идентичность, то и некому, и некого будет модернизировать, как западный мир, который, утратив Бога, впал в кромешный ад Постмодерна. Поэтому нет такой цены, за которую мы могли бы отдать нашу русскую идентичность, ее мы не должны утратить ни при каких обстоятельствах. В выборе между русским и развитием мы всегда должны выбирать русское. Сможем подчинить себе Постмодерн — отлично! Если нет, то мы должны отбросить Постмодерн и двигаться своим путем.

Тематика того, как сочетать идентичность и развитие, многими мыслителями ставилась всерьез. Американский политолог Сэмюэль Хантингтон в своей работе «Столкновение цивилизаций» выдвинул формулу «модернизация без вестернизации». С его точки зрения, многие азиатские страны идут по этому пути. Поэтому наша модернизация должна идти не по пути с западным миром, не на Запад, не в Европу. Что-то мы будем там брать, а что-то выбрасывать, но в целом он нам не нужен, он абсолютно другой, у него другая история, другая экзистенция, другая структура, поэтому он идет своим собственным путем. Мне кажется, он идет в бездну.

Кто-то готов пожертвовать ради идентичности технологическим развитием. Есть люди, которые считают, что техника нейтральна, хотя исторический опыт показывает, что за развитие техники мы обязательно платим культурной, духовной идентичностью. Техническую модернизацию нужно отделять от культурной. России нужна своя собственная модернизация, русская модернизация, или модернизация с русским лицом. А еще России нужна консервативная революция. Это усилит нас технически и укрепит нашу идентичность, наше консервативное вечное начало. Россия должна быть либо великой, либо ее не будет.

Оживление дискуссии

В западной прессе после событий в Цхинвале и русско-грузинского конфликта поднялась новая волна дискуссий относительно интересов и ценностей. Пропаганда действовала в основном по законам войны, и в ход пускались любые формулировки, лишь бы очернить Россию, демонизировать наше поведение в Грузии и, наоборот, представить Саакашвили жертвой. Однако сквозь поток информационных войн пробивались более честные вопросы. Возникли попытки проанализировать, как грузино-осетинский конфликт связан, например, с ситуацией в Югославии, вторжением США в Ирак, что является, а что не является прецедентом. И на общем фоне антироссийской истерии раздались первые голоса, поставившие под вопрос баланс интересов и ценностей. Это оказалось в центре дискуссии, набирая обороты в ситуации, когда начала спадать напряженность военной пропаганды вместе с ее клише и дезинформацией, направленными на лобовое очернение противника. Стало быть, как же российская решительность в Грузии влияет на баланс интересов и ценностей?

Интересы и правила

Дискуссия о соотношении ценностей и интересов в XXI в. развернулась в западно-европейской и американской прессе. Все признают тот очевидный факт, что у великих и региональных держав существуют свои интересы. И они, равно как интересы отдельной группы, компании или страны, сталкиваются с интересами других групп и других стран. Таково свойство интересов: они по определению эгоистичны. Часто порождают конфликты и ведут к повышению напряженности.

Собственно, это особенность человеческой психологии: каждый стремится расширить зону своего контроля за счет остальных. Весь вопрос в том, как найти формулу, чтобы легитимно отстаивать свои интересы, признавая при этом некие общие правила. Вот эти правила, их структура, содержание и составляют самый существенный вопрос в международных отношениях. Они призваны регулировать столкновение интересов. Но сами эти правила берутся не с потолка; они закрепляют реальный баланс сил, призывая всех игроков действовать в рамках статус-кво.

После распада СССР эти правила стали стремительно меняться, параллельно тому, как изменился расклад сил. Двуполярные правила уступили место создающемуся на наших глазах однополярному миру, а значит, модель регулирования конфликтных интересов начала складываться заново с первоочередной отсылкой к США. В такой ситуации интересы самих Соединенных Штатов стали постепенно отождествляться с «общественным благом» и поддержанием миропорядка. Это смещение баланса сил внесло существенную корректировку в понимании того, что считать интересами легитимными и нелегитимными.