Андрей Мовчан - Россия в эпоху постправды. Здравый смысл против информационного шума

Для силовиков — насколько вообще можно говорить о такой разнородной и широкой с точки зрения позиционирования и ментальности страте — санкции крайне выгодны, и чем больше их будет — тем лучше. Идеологема силовиков (сознательно упростим это понятие) — это примат перераспределения над созиданием, рост собственного бюджета в качестве коллективного государственного подрядчика и обеспечение лояльности массы: конфликт массы с самой стратой силовиков и властью маскируется путем формирования образа внешнего и внутреннего врага и перенаправления негативной энергии на них. Необходимые условия для успеха — «форс-мажорные» обстоятельства в стране и экономические проблемы на фоне враждебного окружения. Это идеальный вариант, напрямую позволяющий не только «узаконить» свою позицию перераспределяющего, но и существенно ослабить оппонентов, поскольку всякая оппозиция идее силового контроля будет неминуемо ассоциироваться со слабостью перед лицом внешнего врага и даже с предательством.

Широко упоминаемые в качестве малой, но весомой части российского общества «олигархи» на практике уже давно вписываются в одну из четырех вышеназванных групп — если доверительных управляющих считать отдельной группой, конечно. Не вписавшихся либо выгнали на Запад, либо посадили на Востоке (а некоторых затем таки выгнали на Запад). Олигархический бизнес в России в рамках и вне рамок «трастовой» компоненты строится почти исключительно на делегировании государством права делать что-либо и, соответственно, на защите государством этой ниши. Санкции не могут ни изменить ниши, ни изменить их распределение, хотя сам факт санкций, безусловно, будет использоваться в подковерной борьбе за ниши, и, возможно, мы увидим несколько переходов ниш из рук в руки.

Возможно, прибыли сократятся и рыночная стоимость активов олигархов несколько упадет. Но сами олигархи не питают иллюзий по поводу того, кому в конечном итоге принадлежит право решения, сколько стоит их бизнес. Скажет государство — и в рамках «компенсации за несправедливое решение иностранного суда» или в рамках государственной программы выкупит за две цены. Скажет — и в рамках борьбы с уклонением от уплаты налогов или просто за кражу у себя собственной нефти бизнес просто отберет. Какая уж тут рыночная стоимость! Да и какая разница, сколько она составляет.

Может быть, для кого-то из олигархов санкции станут уважительной причиной (для себя и для власти), чтобы «отскочить» — выйти из внутреннего бизнеса, оставить себе только то, что уже надежно размещено вовне, и начать жить заново в Европе или (страшно сказать) в США. Но это уже не про экономику, а про психологию.

«Простой народ» от санкций должен в краткосрочной перспективе даже выиграть: снижение объемов импорта должно дать толчок к росту внутреннего производства, то есть к росту эффективной занятости; невысокие доходы населения так и останутся невысокими (исключим верхние 25 % населения Москвы и верхние 5 % населения других городов, на остальных санкции, даже весьма суровые, мало повлияют), зато ответные меры власти в виде, например, закрытия границы для капитала, перенаправления туристического потока внутрь страны и возврата к прогрессивной системе налогообложения могут даже несколько увеличить на время доходы низших групп. Более того, наконец-то общество обретет реальных врагов, реальную цель — победить экономически и реальную мечту — победить физически, оружием. Уверен, индекс «счастья» у населения должен вырасти.

Кажется, мы не затронули только «либералов и интеллигентов». Стоит заметить, что консолидированной «либеральной страты», или «пятой колонны», не существует. Условно, но и навязчиво, либералами в России именуют всех, кто последовательно выступает за примат гражданских свобод, единое, полное, эффективное и превалирующее над государственными решениями законодательное поле и частный сектор как основу экономики. В этих рамках существует множество непримиримых взглядов, начиная от религиозных и этических и кончая чисто экономическими. Либеральной прослойки в России уже почти нет — это результат как 100 лет геноцида, так и направленной работы последних 15 лет по выдавливанию активных либеральных членов российского общества во внешнюю или внутреннюю эмиграцию, а также по замещению их «системными либералами» — функционерами власти, назначенными изображать поверхностно либеральные взгляды для нейтрализации умеренного электората и изоляции реально либеральных персон.

Этому процессу способствовал ряд неотъемлемых свойств самих либералов — в силу своих убеждений не могущих предложить общественному мнению ни ярких и пустых лозунгов, ни простых решений, ни обещаний счастья на печи. Хуже того — либералы не могут выражать свою позицию без использования сравнительно-аналитической аргументации, которая требует постоянной отсылки к истории развитых демократических стран, имеющих богатый опыт практической реализации либеральных идей. Эта интеллектуальная связь активно используется антилибералами для обвинения первых в «связи с Западом», его идеализации и даже «предательстве интересов России». К сожалению, благодаря как массированной и поддерживаемой властью пропаганде, так и крайне слабому уровню массовой идеологической работы со стороны либералов представления если не о предательстве, то по крайней мере о высокомерном отношении либералов к России и их идолопоклонстве перед Западом весьма популярны в обществе. Упомянутые «системные либералы», которые легко ловятся обществом на вполне когерентных с властью замашках и поступках (коррупции, паразитировании на властных возможностях, неэффективности деятельности и так далее), с успехом выполняют роль «витрины», еще более дискредитируя в обществе либеральную идею.

Любые враждебные действия по отношению к России со стороны Запада, таким образом, напрямую ассоциируются с либеральными кругами и самой либеральной идеей и существенно ухудшают позиции либералов как политической и интеллектуальной силы в российском обществе. Серьезные санкции могут вызвать ситуацию, при которой либералы в России будут уничтожены институционально и даже частично физически в рамках (или под прикрытием) народного гнева.

Одновременно в результате применения санкций российская экономика уже вынужденно (поскольку существующая власть просто не обладает другим арсеналом приемов и методов) будет мигрировать еще дальше от либерального рынка и свободной конкуренции, уничтожая тем самым единственную основу либерального электората — предпринимателей и свободных специалистов. Неизбежная национализация и мобилизация приведут к завершению процессов, которые идут с 2003 года, но активно развернулись только к 2012-му. Россия, вместо того чтобы «с учетом санкций» или «устрашившись санкций» изменить внешнеполитический курс, на практике безвозвратно изменит курс внутриполитический на такой, при котором изменение внешней политики будет уже невозможным.