Сергей Шарапов - После победы славянофилов

И действительно, зелени в Батуме, а в особенности вокруг него, необычайно много. Ею сплошь покрыты и окружающие город холмы, и морской берег. Оползший или отвалившийся кусок здешней почвы, совершенно особенной и по своему физическому строению, и по химическому составу, через каких-нибудь две недели уже покрыт гигантскими папоротниками и насквозь пронизан корнями.

Эта благодатная почва и в полном смысле слова «благорастворенный» воздух дают всевозможные растительные произведения; в особенности же место здесь одному из самых драгоценных для человека растений — чаю.

Кто первый определил это — трудно сказать, но уже при Воронцове знали, что здесь, на юго-западном углу Кавказа, чайная культура возможна. При этом же начальнике края и истинном носителе культуры были выписаны первые чайные кусты и заложена маленькая плантация в Сухумском ботаническом саду. Разработали же и поставили это дело на коммерческие основания в Батуме сначала полковник А. А. Соловцов, затем известная московская фирма «К. и С. Поповы».

Еще на пароходе нам рассказывали о странных порядках на плантациях у К. С. Попова. Незадолго до приезда экспедиции хотел осмотреть чайные плантации этой фирмы директор департамента земледелия профессор П. А. Костычев. Управляющий Попова Лычагов наотрез отказал в этом, ссылаясь на запрет хозяина пускать кого бы то ни было. Нашу экспедицию, однако, встретил на пристани тот же Лычагов и на ироническое замечание министра: «Может быть, вы и нас не пустите?» — отвечал:

— Помилуйте! Это было недоразумение.

К. Ф. Лычагов — личность в высокой степени интересная. Еще молодым человеком попал он в Китай, работал на чайных плантациях, где отлично изучил и чайное дело, и китайский язык. Затем, чувствуя недостаточность своего образования, нашел случай вернуться в Москву и поступить в университет. Теперь он на службе у К. С. Попова как устроитель и распорядитель чайных плантаций.

Невысокого роста молодой человек в английском шлеме из пробки под кисейной чалмой, с глазами, блещущими умом и энергией, К. Ф. Лычагов производит отличное впечатление. А поговорите с ним, и вы убедитесь, что это не чиновник, сонно и лениво отделывающий «доклад», — это человек дела, способный и распорядиться, и найтись в трудном случае, и поставить любое дело на ноги.

Он тоже, познакомившись со мной, заявил:

— Вы меня ставите в самое затруднительное положение. Как гостя, я могу вас принять у себя; но Константин Семенович решительно не хочет, чтобы осматривали и тем более описывали его плантации. Подождите несколько дней — он сам едет сюда и вам наверно разрешит.

Совсем иначе отнесся полковник Соловцов. С трех слов мы уже чувствовали себя как старые знакомые. Плантации тоже оказались открытыми и доступными для всех.

Рано поутру с пассажирским поездом Закавказской дороги выехал я в Чакву, первую станцию от Батума. Здесь находятся несколько замечательных садов и между прочим чайные плантации Соловцова и К. С. Попова.

С маленького вокзальчика пришлось с версту идти по линии, проходящей почти по самому морскому берегу. Тихое море блещет и переливается полосами, сливаясь с горизонтом. На громадных деревьях блестят следы ночного дождя. Влево далеко Батум с черным облаком дыма над ним от керосиновых заводов и белым маяком, далеко выдвинутым вперед. Справа чуть синеют далекие горы. За линией железной дороги берег круто поднимается, и наверху видны домики, беседки, сады. Одна из усадеб принадлежит А. А. Соловцову.

Мы нашли хозяина внизу у переезда через линию, показывавшего что-то плотникам, занятым перестройкой сторожки. Он любезно нас встретил и повел к себе.

Александр Александрович Соловцов уже старик лет 60, вдовец. Живет он вдвоем с дочерью. Военный инженер в отставке, он много работал на Кавказе как строитель, а под старость увлекся чайным делом, которому и посвящает весь свой досуг. У него здесь имение около 250 десятин драгоценной «чайной» земли, и он гордится тем, что первый, при самых тяжелых и неблагоприятных условиях, прокладывает дороги новой культуре.

После скромного завтрака в хорошеньком и уютном сельском домике мы вышли осматривать сад и плантацию.

Чайное дело начато А. А. Соловцовым недавно: первые 16 кустов, полученные из Китая через посредство адмирала Чихачева, были посажены в 1885 году. Сознавая важность этого дела и его огромную будущность, Соловцов старался заинтересовать в нем местное управление государственными имуществами и Кавказское общество сельского хозяйства. Но последнее отнеслось к делу довольно равнодушно, а первое пустило его обычным канцелярским порядком, и в результате оказалось, что инициатору пришлось действовать на свой риск и страх, без всякой поддержки.

К 1889 году у Соловцова, постоянно производившего посевы и высадку чайных саженцев, уже образовалась порядочная плантация. Добытые им первоначально маточные кусты были четырех различных сортов, но под влиянием новой почвы и климата чай несколько переродился и образовалась новая разновидность, указывавшая, очевидно, на то, что для кавказской культуры чая место происхождения последнего и его порода довольно безразличны.

Затем Соловцов начал делать опыты с приготовлением сухого чая. Не имея никаких руководств, кроме единственной имеющейся в литературе маленькой брошюры Земмлера, Соловцов осужден был, разумеется, действовать наугад, делать бесчисленные опыты и терять время. Однако как русский человек, твердо убежденный, что своего добьется, А. А. Соловцов не унывал и в первый раз в 1890 году получил настоящий чай, ни в чем не уступавший китайскому, разве только менее ароматный.

Исследуя подробно причины неудачи и обстановку своих опытов, Соловцов все свое внимание направил на надлежащее провяливание и отжимку чая и в прошлом году получил, наконец, превосходный продукт с настоящей крепостью чая, сильным и благородным ароматом, — словом, настоящий высокий чай, который уже было можно предложить на публичную экспертизу.

Мы спустились вниз с холма, на котором построен дом, и, миновав молодой фруктовый сад и питомники Александра Александровича, прошли на ближайшую плантацию, расположенную в котловине и занимающую около двух десятин.

Чайные кусты, которых теперь уже до 8000 на плантации и более 18 тысяч в питомнике, рассажены правильными рядами. Вышина их невелика, чайное дерево растет, как известно, очень медленно и туго, но они обильно покрыты листом и кончают уже цветение. В нижних частях, где кусты отцвели раньше, образовались коробочки с семенами, которые тщательно собираются.

Чайное семя имеет вид и строение ореха. Орешки эти растут по одному и тогда круглы, по паре, по три и по четыре штуки в одной общей коробочке, в зависимости от чего меняется и форма орешка. Его скорлупка бурого цвета, очень тонка, а зерно белое и чрезвычайно горькое.