Михаил Леонтьев - Крепость «Россия»

Нас уверяют, будто власть взяла государственное телевидение под полный контроль. Более того, ряд российских СМИ с тревогой (!) оповещают страну и мир, что в России на государственном уровне «насаждаются (!) патриотические ценности» и патриотическая риторика, какой ужас! Видимо, это какая-то невидимая и неслышимая риторика. Где она? Или ее насаждают люди, не очень понимающие, о чем речь?

Что действительно насаждается, так это ностальгия по хорошему и славному СССР. Советские фильмы (неловкие и убогие, за редким исключением) умильно напоминают миллионам о времени, когда у них были целы зубы и волосы и они еще не знали, что такое верхнее и нижнее давление. Кто-то лазал по водосточной трубе в женское общежитие, а теперь не может вспомнить зачем. Виноваты же в выпавших зубах и одышке банда Ельцина и «Единая Россия».

Этой ностальгией густо приправляют и многочисленные ток-шоу. Патриоты уже не существующей страны козыряют неприязнью, а то и ненавистью к стране живой, всем своим видом и тоном подразумевая: кто же с нами поспорит? Хладнокровные ведущие (некоторые с двумя паспортами) нисколько и не спорят. Уж не это ли все проводится по графе «патриотические ценности»?

Дожили: патриотизм уже пора будить там, где предполагается его источник,◦— в народной гуще. Он в ней ослаблен или искажен. Народ, принявший низкую самооценку самого себя, на какое-то время перестал быть народом-патриотом. Задача крайне осложнена тем, что демократы имели безумие допустить приватизацию патриотизма партией тов. Зюганова. Каша в головах, которая этим порождена, не поддается описанию. Но надо работать с тем, что есть.

К счастью, низкая самооценка не мешает нашему народу (большой сюрприз, выявленный социологами) быть стихийно либеральнее и демократичнее «элиты». Этот факт поперек горла экспертному сообществу, которое давно уверило всех, что большинство населения России составляют косные люди коммунистического толка. Хотя такое представление опровергают каждые выборы, наше экспертное сообщество по инерции верит вздору, в него с готовностью верят во внешнем мире.

Воспроизводится ситуация предперестроечного времени: человек, условно и упрощенно говоря, европейского цивилизационного выбора (образовательный уровень неважен) живет с ощущением, что он и его круг◦— одиночки, а большинство мечтает вернуться в колхоз и коммуналку, жаждет ходить по струнке, спит и видит «железную руку». [18] По данным масштабного социологического исследования «Самоидентификация россиян в начале XXI века» (руководители И. Клямкин и Т. Кутковец), подобные воззрения в России исповедуют менее 7% населения страны. Главный вывод исследования формулируется так: «В современной России реформаторский потенциал общества значительно превышает реформаторский потенциал элит… Модернизация блокируется не менталитетом населения, а российской элитой, не готовой и не способной управлять свободными людьми. Стремясь компенсировать эту свою неспособность, она реанимирует старые мифы о русском народе». Он верит россказням, будто выборы подтасовываются элитой, которая тащит страну в будущее вопреки сопротивлению темного народа.

Возобладавшие сегодня представления российского общества о себе◦— суть искусно сконструированные и злонамеренно навязанные негативные матрицы, парализующие мужество и волю. Но для многих эти матрицы и есть реальность, другой они не знают. Это идет с 90-х, когда десятки миллионов людей пережили кризис образа жизни и каждый сам должен был найти объяснение произошедшему.Ведь власть◦— и в этом была одна из главных ее ошибок◦— практически никогда ничего народу не объясняла. И продолжает не объяснять. Объяснения с самого начала были отданы на откуп СМИ, недружелюбным и (или) безграмотным.

Так откуда же это недружелюбие и даже враждебность? Где заговор, толкающий нас к потрясениям? К ним нас толкает не заговор, а консенсус антисистемы. Конспирологического механизма, собственно говоря, и не требуется.

Во все времена и в любой стране были, есть и будут люди, формально принадлежащие к культуре данной страны, но враждебные ей◦— кто осознанно, кто нет. Л. Н. Гумилев называл совокупность таких людей антисистемой. К ней издавна принадлежала часть российского дворянства. Эта антисистема проложила путь другой◦— большевизму. Новая антисистема, захватив в 1917 году власть, разрушила историческую Россию и затем, ради самосохранения (опять-таки, по Гумилеву), сменила знак.

Уже в наше время фоновая антисистема образца 80-х резко усилилась, получив пополнение в виде производителей чернухи из журналистов советского разлива. Неустанно выдавая ее на-гора, они реабилитируют (как им кажется) свое усердие коммунистических времен и мстят новой России за то, что эти времена ушли. Не менее сильно приросла антисистема также политтехнологами и госчиновниками.

Она везде и нигде, но распознать ее можно. Если для публичного политика патриотизм◦— это такое немножко странное поветрие или причуда, он принадлежит к антисистеме. Людям печати и эфира скрыть свою суть и вовсе немыслимо: отчуждение от Отечества выдадут оговорочки, словечки, придаточные предложения.

Стоит напомнить, что с американской антисистемой в начале 50-х успешно сразился сенатор Маккарти и победил ее, хотя слово «маккартизм» и стало бранным. Успехи США начиная с конца 50-х во многом объясняются этой победой. К данному опыту явно стоит присмотреться.

На беду, в течение 90-х антисистема сумела стать в России частью системы, и наоборот. Это привело к столь сложным конфигурациям и ситуационным перетеканиям, что понять, кто есть кто, издали трудно. Только дух постмодернизма мог сделать возможным такое слияние мира с антимиром без аннигиляции.

Антисистема действует вольготно, почти не встречая препятствий. Как ни ненавистны ей патриотические чувства, использовать она способна даже их, ведь ее цинизм безграничен. Атака на государство может быть начата под патриотическими знаменами, а чтобы инспирировать такую атаку, достаточно распускать слухи о «национальном предательстве». К примеру, слух, что втихую готовится передача Южных Курил Японии. Или что-нибудь подобное.

Цель, к которой стремится любая антисистема,◦— заменить ненавистную ей культуру какой-то другой. Эта труднопостижимая цель редуцируется до более простых: еще больше уронить дух нации, добавить безнадежности, расшатать государство, облегчить смену власти. Сегодня антисистема увидела свою главную надежду в создании коалиции лево-правых с нацболами в виде тарана и все увереннее делает ставку на этот проект. А также на протестный электорат, обойденную интеллигенцию, демшизу и люмпенов.