Владимир Гескин - Кто посягает на олимпийский огонь?

Вот один пример. Власти Нью-Йорка потратили 150 миллионов долларов на строительство «Янки-стэйдиума», что в Южном Бронксе. 150 миллионов! И это в то время, когда район выглядит словно после бомбардировки. В Нью-Йорке высочайший уровень безработицы, замораживают начатые проекты, по улицам безбоязненно прогуливаются крысы, а в водопроводах — черви. Рядом находился небольшой парк, где можно было заниматься спортом. Так там сделали автостоянку перед стадионом. «Янки-стэйдиум» является «базой» бейсбольной профессиональной команды. Расходы города на отдых и спорт составляют 58 миллионов долларов в год. Понимаете, они потратили почти в три раза больше денег на стадион, где 22 бейсболиста будут выступать только 80 дней в году, чем на весь город с многомиллионным населением!

Это мерзко: тратить деньги на «Янки-стэйдиум» и в то же время сокращать спортивные программы в школах. С такой ситуацией мы боремся. В случае ср стадионом мы вели пропаганду в профсоюзах, местных организациях. И когда «Янки-стэйдиум» был открыт, мы провели мощную демонстрацию и митинг протеста, о которых с помощью прессы узнала вся страна.

Вообще митинги и демонстрации — одна из важнейших форм нашей деятельности. Так, когда в США приезжают теннисисты из ЮАР, мы вместе с другими организациями, борющимися за права человека в нашей стране, проводим кампании протеста. Объясняем зловещую роль апартеида на юге Африки, призываем бороться с фашистским и империалистическим режимом в этой стране.

Есть еще немало проблем, например спорт для пожилых. Им-то совсем худо приходится: инфляция съедает последние крохи пенсии. К примеру, мы организовали соревнования для пожилых. Бег, плавание, ходьба на милю — не для результата, а для удовольствия. Там же раздавали бесплатные завтраки для всех.

А проблема небелых студентов-спортсменов? Все чаще и чаще негров, пуэрториканцев, индейцев — ребят, которые в школе зарекомендовали себя неплохими спортсменами, — приглашают в колледжи, сулят специальность и работу. Что же получается на деле? Наши исследования доказывают, что диплом об окончании колледжей получают менее 50 процентов таких студентов. Не дискриминация ли это?

Федеральное бюро расследований охотилось и продолжает охотиться за мной. Может быть, вы знаете, что мне пытались приписать причастность к нашумевшему делу Патриции Херст, даже упрятали за решетку на два месяца. Хотя полиции и ФБР прекрасно известно, что мои взгляды далеки от взглядов тех, кто врывается в банки с оружием в руках. Им нужно было упрятать меня в тюрьму, чтобы запугать. Мои телефоны систематически прослушиваются, агенты ФБР до последнего времени следили за мной.

Да, я и мои друзья не скрываем, что с гордостью смотрим на успехи наших друзей в социалистических странах. У вас в Советском Союзе, да и в других государствах социалистического содружества спорт стал поистине правом народа. В этом мы еще раз убедились здесь, на Кубе. Это-то и не нравится властям в США…

Запись на магнитофонной пленке подошла к концу, но знакомство с Филом Шинником, переросшее затем в дружбу, только начиналось. Прошло не так уж много времени, и мы встретились в Москве. Март восьмидесятого — время непростое. Администрация США, раздувая антисоветскую истерию, делала все возможное, чтобы сорвать Московские олимпийские игры. Именно в те дни в СССР прибыла группа американских журналистов, тренеров и спортсменов, которые, не очень-то доверяя официальной пропаганде, хотели сами во всем разобраться, хотели встретиться с советскими людьми, понять, что же будет с Олимпиадой. Руководил группой Шинник.

Потом, в письмах уже из Штатов, он признался мне, что, готовя эту поездку, сталкивался с целым рядом трудностей. Время действительно было непростое, визит делегации многим в США оказался не по душе. Кое-кому из коллег Фила даже грозили увольнением с работы, если они отправятся в СССР, и, поверьте, угрозы эти были отнюдь не пустыми.

Они все-таки приехали…

Спустя годы я спрашивал Шинника: считает ли он, что тот визит дал результаты, на которые рассчитывали его организаторы?

— И да, и нет, — отвечал Фил. — Главной цели, как известно, мы не добились: администрация Картера не позволила американским спортсменам участвовать в Олимпийских играх. Но сделано было немало, и наша поездка сыграла свою, и значительную, роль.

А разве не так? Они привезли из СССР факты, привезли правду. Они дали борцам против бойкота новые аргументы. В крупнейших городах страны в те дни одна за другой возникали организации типа «Атлеты — за Олимпиаду», «Адвокаты — против бойкота». В Лос-Анджелесе, Бостоне, Вашингтоне проходили массовые демонстрации, сторонники олимпийского единства распространяли листовки, расклеивали плакаты. Сразу после прилета в США группа Шинника провела пресс-конференцию, за которой с помощью телевидения наблюдали от 20 до 30 миллионов американцев. А через несколько дней в «Нью-Йорк таймс» появилась большая — на половину газетной страницы — статья Фила. Это было, пожалуй, первое столь масштабное выступление в американской печати, посвященное защите Олимпиады-80.

Наконец, нельзя не упомянуть и о диспуте, который состоялся в Юджине: Фил Шинник против ответственного сотрудника госдепартамента, одного из идеологов бойкота Нельсона Литски. Огромный зал Орегонского университета был переполнен, в течение целого часа диспут держал в напряжении всех собравшихся. И аргументы Фила, по общему мнению, оказались гораздо весомей.

Диспут состоялся в дни, когда в Юджине проходили отборочные предолимпийские состязания американских легкоатлетов — отбор в никуда, поскольку под давлением властей НОК США уже проголосовал за бойкот. Это даже трудно представить, но, как рассказывал Фил, в городе буквально царило чувство горечи, разочарования. «Нас предали!» — говорили спортсмены. Надежды атлетов лопнули как мыльный пузырь.

«Деятельность активистов нашего движения, в том числе и тех, кто ездил в СССР, была полезной, нужной, — писал Шинник в журнале «Раннерс уорлд». — Мы в конечном итоге подвели американскую общественность к выводу, что кампания бойкота, являвшаяся попыткой Белого дома решить в свою пользу чисто политические вопросы, принесла только вред нашей стране…»

Потом Фил вновь приезжал в СССР, даже участвовал в Московском международном марафоне мира. А незадолго до того, как я начал работать над этой книгой, мы встретились в США. Долго беседовали, и я попросил Фила написать статью для «Советского спорта». Он вдруг засмущался, сказал, что писать ему не о чем, потому что советские читатели и так очень хорошо информированы о жизни в США, гораздо лучше, чем американцы — о жизни в СССР. Я тем не менее настаивал. И через несколько дней Шинник передал мне рукопись статьи, выдержки из которой я хотел бы сейчас привести: