Виктор Даниленко - Деньги и политика [Воздействие крупного капитала на политическую жизнь в капиталистических странах]

Показательно в данном отношении мнение, высказанное французской газетой «Монд» в связи с опубликованием законопроекта о государственном финансировании партий в стране, обусловливающего право на субсидии чрезвычайно высоким минимумом парламентских мандатов. Газета сразу же усмотрела в этом скрытое давление на группу «экологов» со стороны партии союз за французскую демократию, стремившейся в в тот период (в связи с подготовкой к президентским выборам 1981 г.) заручиться максимально широкой поддержкой различных политических сил: только в обмен на такую поддержку «экологи» смогли бы получить доступ к бюджетным дотациям 39. Аналогичную точку зрения в применении к оценке политико-правовой практики ФРГ высказывает западно-германский профессор К. Зиферт, считающий, что при существующем положении вещей «мелкие партийные образования практически не имеют возможности действовать вполне самостоятельно» 40.

Наконец, институт государственного финансирования политических партий нередко используют в пропагандистских целях. «Предлагая ввести четкую и ясную систему государственного финансирования политических партий… — отмечал, например, бывший французский президент В. Жискар д’Эстэн, указывая на целевую направленность соответствующего законодательства, — правительство желает улучшить ту сторону функционирования демократических институтов, которая вызывает особенно многочисленные критические замечания» 41.

Государственную финансовую помощь партиям буржуазные политологи рассматривают как средство «демократизации» политической жизни, ее известного «оздоровления». При этом чаще всего приводятся три основных аргумента: во-первых, создание более благоприятных возможностей для деятельности всех политических сил, в том числе и оппозиционных, включая даже компартии, в ряде случаев также получающие дотации; во-вторых, ограничение воздействия на политическую жизнь со стороны частных интересов; в-третьих, сокращение возможностей коррупции. При ближайшем рассмотрении ни один из этих аргументов, однако, не выдерживает критики.

Определенный эффект в плане улучшения положения оппозиционных партий соответствующее законодательство действительно дает, но такая оценка справедлива лишь в отношении буржуазных оппозиционных партий, да и то только некоторых. При этом несколько сглаживаются преимущества, которыми всегда располагают правящие буржуазные партии, ибо, как справедливо отмечает французский политолог А. Гроссер, «существует тысяча и один способ помочь правительственной партии из государственных фондов, не говоря об этом»42. Бюджетные дотации позволяют узаконить материальную помощь правящим партиям со стороны государства, сделать ее публичной и, главное, доступной также для буржуазных оппозиционных партий, которые тоже получают прибавку к своим партийным бюджетам. Но, во-первых, оказываемая им помощь по объему, как правило, меньше помощи, получаемой правящими буржуазными партиями, и, во-вторых, скрытая поддержка правящих партий при этом не устраняется, секретные фонды не ликвидируются. Иначе говоря, серьезные материальные преимущества находящихся у власти буржуазных партий и при государственном финансировании сохраняются, что обеспечивает им преимущество в борьбе за дальнейшее сохранение контроля над правительственной властью.

Совершенно не соответствует действительности тезис о том, что государственные дотации ликвидируют зависимость буржуазных партий от частных интересов. Ни в одной стране, где введена и функционирует система государственного финансирования политических партий, дотации не покрывают всех потребностей партий в деньгах, и уж тем более не покрывают они всех расходов, связанных с подготовкой и проведением выборов. Достаточно отметить, что в ФРГ бюджетные субсидии в ходе парламентских выборов 1976 года составили около 150 млн. марок, а общие расходы партий достигали 280 млн. марок; в США во время президентской избирательной кампании 1980 года государство предоставило партиям и их кандидатам немногим более 100 млн. долл., а президентские выборы в целом обошлись в 2,5 раза дороже и т. д.

Государственные дотации составляют хотя и существенную, но, как правило, меньшую (менее 50 %) часть партийных бюджетов тех буржуазных партий, которые ее получают: в ФРГ, например, дотации составляют у ХДС 32 %, у ХСС — 48, а у СвДП — 32 % их общего партийного бюджета, в Италии у ХДП они достигают 40 % бюджета, в Швеции у умеренной коалиционной партии — около 47 %.

Традиционные источники финансирования, и прежде всего пожертвования со стороны частных фирм и корпораций, таким образом, для ведущих буржуазных партий по-прежнему сохраняют свое значение, не говоря уже о более мелких буржуазных партиях, которые таких дотаций вообще не получают или получают их в мизерном объеме, существуя исключительно за счет пожертвований. Иначе говоря, и при государственном финансировании (в том виде, в каком оно существует сегодня) буржуазные партии продолжают ощущать острую потребность в деньгах, а это неизбежно приводит к сохранению их зависимости от частного капитала, то есть сохранению возможности для господствующего класса фальсифицировать традиционные институты буржуазной демократии с помощью денег.

Практическим тому подтверждением может служить деятельность комитетов политических действий в США. Впрочем, этого не отрицают и многие буржуазные специалисты. «Принцип равенства порождает существенные трудности в вопросе о распределении средств и в финансировании из других источников, — вынужден констатировать К. Хессе, — так как поддержка другими организациями и учреждениями сохраняется; тем самым проблема фактического равенства партий решается не полностью» 43. Более того, сохранение возможности воздействия на политическую жизнь, в частности, на партии со стороны частного капитала отдельными буржуазными теоретиками рассматривается даже как известный позитивный момент 44, который якобы гарантирует партии от полного подчинения государственной власти 45.

Не менее беспочвенными оказались надежды ограничить с помощью государственного финансирования партий политическую коррупцию. Бюджетные субсидии не лимитировали масштабов использования денег в политике — почвы, на которой возникает коррупция. Они не устранили возможностей давления на буржуазные партии со стороны частного капитала — движущей силы коррупции. Они осуществляются в рамках общественной системы, подчиненной законам рынка, диктату капитала — коренной первопричины коррупции. Неудивительно в данной связи, что реально ощутимым новым фактором, сопровождающим переход к государственному финансированию, стало не снижение масштабов коррупции, но, напротив, появление ее новых видов, новых форм правонарушений, вырастающих из попыток обойти накладываемые вновь разработанным законодательством ограничения.