Олег Главацкий - Крымский выбор

По его мнению, «этот стереотип, соединенный с этнической привязанностью русских и русскоязычных крымчан к России, позволяет манипулировать общественным мнением», в то время как «крымчане не принимают участия во внутриполитической жизни, не смотрят украинское телевидение, не читают украинских газет, безразличны к культуре, бедам и проблемам украинского государства».

А в общем Леонид Петрович признавал, что корни существующей и тогда напряженности — «от неуютности жизни», и не без доли романтизма призывал: «Так давайте вместе построим процветающее государство, наш общий дом — Украину. И тогда в Крыму будут жить счастливые люди…»

Вряд ли кто-то из украинских политиков обратил тогда внимание на подобные обращения интеллигенции, да еще и из регионов, ищущей способы препятствования сползанию страны к пропасти. И уже в 2014 году в интервью одному из интернет-изданий категорически не принявший «крымскую весну» Леонид Пилунский вынужден был признать, что в случившемся «есть огромная вина Киева». «Долгие годы независимости никто не хотел понимать того, что происходит на полуострове… Это касается практически всех деятелей, которые заезжали с печерских холмов в Крым… Киевская квазиэлита… уничтожала ростки демократии, свободы… не давала подрасти или вызреть молодежи государственного направления», — рассказывал он, правда указывая на деятельность «квазиэлиты» против всего украинского на полуострове и забывая о своих же заявлениях об общей «неуютности жизни». Досталось от него и местным многолетним «элитам», и «макеевским», а «о катастрофе», уточнял Пилунский, «почти до последнего мало кто думал».

За три дня до столкновения крымско-татарских экстремистов и представителей пророссийских организаций у стен Верховного Совета в феврале 2014 года в интервью журналистам крымский руховец высказывал мнение, что надо формировать новый Президиум, а прежний отправлять в отставку и арестовать «почти всех его членов». «Должно быть возбуждено уголовное дело, надо разобраться, что они наговорили за все эти месяцы», — предлагал он, поясняя: «Они раскрутили очень страшную волну сепаратизма».

Новой прокиевской власти, считал он, «надо наладить диалог с населением». «Все эти месяцы государственное телевидение, радио круглосуточно вели откровенную антимайдановскую пропаганду и говорили, что все, кто там есть — экстремисты», — жаловался Пилунский и выписывал свой рецепт «лечения»: «Надо освободить определенных людей на крымском телевидении, закрыть две-три газеты за разжигание межнациональной вражды и подстрекательство населения к бунту и против некоторых интернет-изданий возбудить уголовное производство… Это, может, 10 человек. Если даже их не сажать, то нужно сделать все, чтобы они там не работали».

Слышать подобное из уст известного журналиста было как-то абсурдно, но зато это давало понимание перспектив для СМИ от прихода к руководству республикой промайдановских сил.

Одновременно Леонид Петрович не совсем к месту сетовал, что на поддержку украинской культуры направляется 70–80 тысяч гривен «и миллион — на проведение лишь одного мероприятия „Русское слово“», на котором «они устраивают просто политический шабаш… Это много лет раскручивается, и сегодня это надо прекратить».

При этом он продолжал настаивать, что в Крыму «никто никого не преследует, все спокойно разговаривают на русском», и даже, наоборот, пожаловался: «А мне сегодня в магазине продавец сказала, что она не понимает телячьей „мовы“».

Возможности вмешательства Российской Федерации Пилунский оценивал скептически: «Крым — это очень большой кусок, которым Россия может подавиться… Более половины жителей Севастополя — пенсионеры. Кто их будет кормить? Черноморский флот не имеет денег на нормальную работу. А надо будет отвечать за канализацию, еду, за воду, дороги. А где они возьмут денег?.. Прокормить Севастополь Россия не сможет». Чем лишний раз подтверждал, насколько его украинский ура-патриотизм может замылить трезвый взгляд на объективную оценку истинного положения дел.

Однако не менее раздраженно он отзывался и о киевских шагах по урегулированию ситуации, подчеркивая, что «приезд министра внутренних дел Арсена Авакова и главы СБУ Валентина Наливайченко в Крым в самом начале конфликта был более показательным, нежели имел реальные рычаги влияния». А об Андрее Сенченко (тогдашнем лидере крымской организации «Блок Юлии Тимошенко», охваченной евромайданным восторгом, который также примерял в те дни на себя мундир премьера автономии. — Авт.), добавил тогда Пилунский, «я даже не хочу говорить». «У него (Сенченко. — Авт.) всегда были свои задачи, свои мысли. Он никогда никого не слушал, сам принимал решения. Человек семи пядей во лбу, зачем ему кого-то слушать? Особенно тех, кто ниже, чем он», — заявил крымский политик.

Для Пилунского одно разочарование следовало за другим: «В первых числах марта я встречался с человеком, которого прислали из Киева узнать о том, что здесь происходит. Он очень спешил на ужин… Я ему говорю о чрезвычайной опасности, а он мне о том, что все нормально, „побузят и перестанут“», — вспоминал впоследствии Леонид Петрович и также не скрывал недоумения по поводу отправки из Киева в Крым Сергея Куницына, который «не пользуется большим авторитетом у крымчан», так как «его имя так или иначе связано с некоторыми коррупционными скандалами».

А крымский народный руховец тем временем ожидал введения прямого президентского правления «уже на следующий день после того, как и. о. президента приступил к своим обязанностям», намекая, что у него есть «ощущение, что Россия готовится к вторжению в Крым под видом учений», несмотря на то что «в целом в Крыму очень тихо и никаких провокаций до этого времени (стычки возле Верховного Совета, когда погибли два человека. — Авт.) не было».

Интересно, что взгляд на схожие ситуации с захватами государственных зданий в Киеве и Симферополе, на что Пилунскому указывали и журналисты, у него кардинально разнился: в столице Украины, по его мнению, это делали «мирные безоружные активисты», в то время как в Крыму — «вооруженные до зубов бандиты и террористы», которых после «переговоров до последнего», стянув войска, «нужно расстреливать, кем бы ни были захватчики». Впрочем, так же его ничуть не смущало регулярное появление на майдане западных послов, но страшно возмущало появление в Крыму депутатов Госдумы РФ…

После референдума Леонид Пилунский фактически отказался от работы в крымском парламенте, ставшем Государственным советом РК, но, по его собственному признанию, «не контактирует и с руководством меджлиса по разным причинам, в том числе по причине выборов 2012», да и вообще ушел из политики, стал тщательно избегать слов и понятий «аннексия и „оккупация“», употребляя нейтральное «статус-кво» в отношении ставшего российским Крыма. Но первое время делился с журналистами своими противоречивыми впечатлениями от проблем, которые сопутствовали интеграции Республики и крымчан в правовое поле Российской Федерации.