Джона Голдберг - Либеральный фашизм

С 1919 по 1922 год, когда Муссолини в результате успешного «похода на Рим» стал премьер-министром, его главными целями были власть и борьба. Здесь надо понимать следующее. Многие фашисты были бандитами, настоящими головорезами, готовыми калечить и убивать, особенно члены ОВРА, тайной полиции фашистского государства, которая создавалась по образцу тайной полиции Ленина и соответственно получила название «ЧК». Потери, понесенные в инициированной фашистами «гражданской войне», составили около двух тысяч человек, при этом 35 процентов из числа убитых были сторонниками левых и 15 процентов — фашистами. Оценивать эти цифры можно по-разному, однако следует иметь в виду, что за этот период куда больше итальянцев погибло в ходе традиционных для этой страны мафиозных войн. В то же время многие фашисты на самом деле были представительными, респектабельными людьми, которым симпатизировали не только полицейские и судьи, но и обычные граждане. В общенациональной борьбе двух наиболее представительных фракций итальянский народ (рабочие, крестьяне, мелкие торговцы, ремесленники, а также состоятельные граждане) выбрал фашистов, а не признанных международной общественностью социалистов и коммунистов.

Стиль Муссолини был удивительно похож на стратегию Ясира Арафата (хотя Арафат, несомненно, пролил гораздо больше крови). Он вел политическую игру, утверждая, что занят поиском мирных соглашений и союзов, и в то же время пытался сдерживать ту часть представителей своего движения, которая в большей степени склонна к насилию. «Мои руки связаны», — заявил он, когда отряды фашистских чернорубашечников ломали кости своим противникам. Снова, как Ленин и Арафат, Муссолини проводил в жизнь философию «чем хуже, тем лучше». Он радовался насилию со стороны социалистов, потому что это давало ему возможность применить в ответ еще большее насилие. Скандалист, успевший поучаствовать в бесчисленных потасовках и драках с применением оружия, Муссолини считал физическое насилие искуплением и естественным продолжением интеллектуальной борьбы. В этом он был очень похож на Тедди Рузвельта. Нет необходимости защищать Муссолини от обвинений в том, что он практиковал организованное политическое насилие, как это пытаются делать некоторые из симпатизирующих ему биографов. Гораздо интереснее понять, чем мотивировали свое отношение к Муссолини его защитники и критики. Да, социалисты и коммунисты, с которыми он боролся, нередко были не лучше самих фашистов. А в некоторых случаях фашисты были гораздо хуже. Однако решающее значение имеет тот факт, что в стране, охваченной экономическим и социальным хаосом, а также испытывавшей унижение в результате подписания Версальского договора, позиция и тактика Муссолини привели его к победе. Кроме того, его успех был в большей степени обеспечен эмоциональными воззваниями популистского толка, а не идеологией и насилием. Муссолини обещал итальянцам восстановить их гордость и порядок в стране.

Роль событий, ускоривших его политический взлет, довольно спорна, и нет смысла их подробно обсуждать. Достаточно сказать, что «поход на Рим» был не спонтанным революционным событием, а спланированным политическим представлением, нацеленным на продвижение сорелевского мифа. Вражда между расистскими и другими левыми партиями достигла своего апогея летом 1922 года, когда коммунисты и социалисты выступили с призывом к всеобщей забастовке в знак протеста против отказа правительства взять деятельность фашистов под жесткий контроль. Муссолини заявил, что если правительство не подавит забастовку, то это сделают его фашисты. И начал действовать, не дожидаясь ответа. Когда «красные» начали забастовку 31 июля, сквадристы Муссолини, состоявшие в основном из квалифицированных бывших военнослужащих, подавили ее в течение дня. Они возобновили движение трамваев, обеспечили бесперебойную работу транспорта и, что важнее всего, наладили движение поездов «точно по расписанию».

«Штрейкбрехерская» тактика Муссолини оказала глубокое влияние на итальянскую общественность. В то время, когда интеллигенция по всему миру стала все циничнее отзываться о парламентской демократии и либеральной политике, военная эффективность Муссолини оказалась результативнее узкопартийного подхода. Подобно тому, как сегодня многие говорят о необходимости «отказаться от ярлыков» во имя общего дела, Муссолини стали рассматривать как политика, пытавшегося выйти за рамки «избитых разграничений на правых и левых». Аналогичным образом (как и некоторые современные либералы) он предлагал так называемый третий путь, который не был ни левым, ни правым. Он просто хотел добиться поставленных целей. При поддержке общественности, которая по большей части приняла его сторону, Муссолини планировал справиться с забастовкой иного рода — неразрешимыми разногласиями в парламенте, которые парализовали работу правительства, а следовательно, и «прогресс». Он пригрозил, что он и его чернорубашечники, получившие такое название потому, что итальянские спецслужбы носили быстро завоевавшие популярность в рядах фашистов черные водолазки, пойдут на Рим и возьмут бразды правления государством в свои руки. За кулисами король Витторио Эмануэле уже попросил его сформировать новое правительство. Но дуче все равно совершил марш, повторив поход Юлия Цезаря на Рим и предоставив новому фашистскому правительству полезный «революционный миф», который он станет искусно использовать впоследствии. Муссолини стал премьер-министром новорожденной фашистской Италии.

Как же правил Муссолини? Как в старом анекдоте про гориллу: так, как хотел [91] Автор, вероятно, имеет в виду анекдот о безработном миме, которого директор зоопарка попросил заменить умершую гориллу, чтобы не потерять посетителей. Надев шкуру обезьяны, мим целыми днями просто делал, что хотел, развлекая публику и получая хорошие деньги. . Муссолини стал диктатором менее жестоким, чем большинство, и более жестоким, чем некоторые. Однако он был очень популярным. В 1924 году он провел достаточно справедливые выборы, на которых фашисты одержали полную победу. В числе его достижений в 1920-е годы были принятие закона о равных избирательных правах для женщин (в New York Times это событие было подано как акт солидарности с американскими феминистками), конкордат с Ватиканом, а также оживление итальянской экономики. Преодоление длительного раскола между Италией и папой стало монументальным достижением с точки зрения внутренней политики Италии. Муссолини преуспел там, где многие другие оказались бессильными.

В последующих главах мы уделим внимание многим идеологическим и политическим аспектам, имеющим отношение к итальянскому фашизму. Но есть некоторые моменты, о которых следует упомянуть прямо сейчас. Например, Муссолини успешно позиционировал себя в качестве лидера будущего. На самом деле своему приходу к власти он в некоторой степени обязан такому направлению в искусстве, как футуризм. На протяжении 1920-х годов его стратегия управления воспринималась как исключительно современная, даже когда он и принимал такие политические меры, которые были не по нраву западной интеллигенции, например, законы, ограничивающие свободу СМИ. В то время как многие молодые представители интеллигенции отказывались от «догмы» классического либерализма, Муссолини казался лидером, возглавившим движение за отказ от старого образа мышления. В конце концов это была заря «фашистского века». Фашизм не случайно оказался первым политически успешным самопровозглашенным современным молодежным движением и получил широкое признание. «Вчерашней Италии не узнать в Италии сегодняшней, — заявил Муссолини в 1926 году. — Всей нации 20 лет, и поэтому она полна мужества, воодушевления, бесстрашия» [92] Falasca-Zamponi. Fascist Spectacle. P. 72. . В 1920-е годы ни один из политических лидеров во всем мире не ассоциировался в такой степени с культом технологии, в частности авиации, как Муссолини. К началу 1930-х годов руководители ведущих держав стали пытаться соответствовать созданному Муссолини образу «современного» государственного деятеля.