Джона Голдберг - Либеральный фашизм

Национал-социализм также возник до Гитлера. Он существовал в различных формах во многих странах [96] По словам Роберта О. Пакстона, первым примером «национал-социализма» как идеологического ярлыка и политического предшественника фашизма был «Кружок Прудона» (Cercle Proudhon) во Франции в 1911 году — клуб интеллектуалов, которые стремились к «объединению националистов и левых противников демократии» для атаки на «еврейский капитализм». Его основатель Жорж Валуа всеми силами старался обратить рабочий класс из марксистского интернационализма в национальный социализм (Paxton R. О. The Anatomy of Fascism. N. Y: Vintage, 2004. P. 48). . Идеологические различия между фашизмом и национал-социализмом в данный момент для нас несущественны. Важно лишь то, что Гитлер не заимствовал идею нацизма из итальянского фашизма и что поначалу Муссолини не считал себя родоначальником нацизма. Он даже отказался направить Гитлеру свою фотографию с автографом, когда нацисты запросили ее в итальянском посольстве. Тем не менее ни один нацистский идеолог никогда всерьез не утверждал, что нацизм представляет собой ответвление итальянского фашизма. А в период зарождения нацизма теоретики фашизма и нацизма часто открыто враждовали. На самом деле именно Муссолини угрожал военной конфронтацией с Гитлером ради спасения фашистской Австрии от нацистского вторжения в 1934 году.

Ни для кого не секрет, что Муссолини относился к Гитлеру неприязненно. Муссолини рассказывал: «При первой встрече Гитлер цитировал мне по памяти большие отрывки из Mein Kampf, этого “кирпича”, чтение которого мне всегда давалось с трудом». Фюрер, по словам Муссолини, был «граммофоном с семью мелодиями, который, доиграв последнюю из них, снова принимался за первую». Но различия между ними касались не только личностной сферы. Идеологи итальянского фашизма всеми силами старались дистанцироваться от присущих нацизму расизма и антисемитизма. Даже такие «ультрафашисты экстремистского толка», как Роберто Фариначчи и Джованни Прециози (который сначала был ярым антисемитом, а затем стал преданным сторонником нацистов) писали, что нацизм с его акцентом на ограниченном и ограничивающем расизме “оскорбителен для совести человечества”. В мае 1934 года в журнале Gerarchia вышла одобренная Муссолини (а возможно, и написанная им) статья, обличающая нацизм как «стопроцентный расизм против всех и вся». «Вчера — против христианской цивилизации, сегодня — против латинской цивилизации, а завтра, быть может, — и против цивилизации всего мира», — говорилось в статье о нацизме. Муссолини на самом деле сомневался в том, что немцы являются единой расой. Он считал, что это смесь из шести различных народов. (Он также утверждал, что до семи процентов баварцев тупы.) В сентябре того же года Муссолини продолжал говорить о своем «чрезвычайном презрении» к расистской политике Германии. «Тридцать веков истории позволяют нам с глубочайшим сожалением взирать на некоторые доктрины, — писал он, — которые даже за пределами Альп разделяют потомки людей, по причине неграмотности не сумевших передать свои жизнеописания следующим поколениям в то время, когда в Риме были Цезарь, Вергилий и Август» [97] Smith D. M. Mussolini: A Biography. N. Y: Vintage, 1983. P. 185; Payne S. G. A History of Fascism, 1914-1945. Madison: University of Wisconsin Press, 1995. P. 232; Johnson P. Modem Times: The World from the Twenties to the Nineties. N. Y.: Perennial, 1991. P. 319; Zuccotti S. The Italians and the Holocaust: Persecution, Rescue, and Survival. Lincoln: University of Nebraska Press, 2006. P. 30. . А нацистские идеологи в свою очередь высмеивали итальянцев, практикующих «кошерный фашизм».

Главной мыслью, почерпнутой Гитлером из итальянского фашизма (и, как говорилось выше, из Французской и русской революций), было осознание важности выбора идеи, которая найдет отклик у масс. Конкретное содержание такой идеи, несомненно, являлось второстепенным. Конечная польза идей зависит не от того, насколько они истинны, а от того, в какой степени они делают возможным свершение нужных действий. Для Гитлера таковыми являлись уничтожение его врагов ради достижения славы и торжества немецкой расы. Это важно иметь в виду, потому что логическая выдержанность идеологии Гитлера явно оставляла желать лучшего. Его оппортунизм, прагматизм и мания величия часто превосходили любые его намерения, направленные на создание последовательной идеологической концепции.

Герман Раушнинг, вначале ярый нацист, порвавший впоследствии с Гитлером, точно подметил этот момент в своем известном высказывании, где он называет движение Гитлера «революцией нигилизма». По Раушнингу, Гитлер был оппортунистом чистой воды, не знавшим, что такое быть верным людям или идеям (если не считать идеей ненависть к евреям), и готовым нарушать клятвы, ликвидировать людей, а также говорить и делать что угодно ради достижения и удержания власти. «Это движение начисто лишено идеалов и не имеет даже подобия программы. Оно целиком сосредоточено на действии... Лидеры выбирают действие, руководствуясь холодным расчетом и хитростью. Для национал-социалистов не было и нет такой цели, которую они не могли бы поставить перед собой или отринуть в любой момент, так как для них единственный критерий — это укрепление движения». Здесь Раушнинг явно преувеличивает, однако он совершенно прав в том, что нацистскую идеологию невозможно кратко изложить в виде программы или платформы. Ее гораздо проще представить как водоворот предрассудков, страстей, ненависти, эмоций, обид, предубеждений, надежд и взглядов, которые, будучи сведенными воедино, чаще всего напоминали религиозный крестовый поход под маской политической идеологии [98] Fest J. Hitler. N. Y.: Harcourt Brace Jovanovich, 1974. P. 205. .

Вопреки многочисленным заявлениям в Mein Kampf у Гитлера не было глобальных идей или идеологической системы. Его гениальность заключалась в понимании того, что идеи и символы позволяют сплотить людей. И поэтому залогом его успеха стали наиболее типичные методы, технологии и символы XX века: маркетинг, реклама, радио, самолеты, телевизор (он транслировал Олимпийские игры в Мюнхене), кино (вспомним хотя бы Лени Рифеншталь [99] Лени Рифеншталь (Berta Helene Amalie Riefenstahl, 1902-2003) — немецкий кинорежиссер и фотограф, автор документальных фильмов «Триумф воли» (1935) и «Олимпия» (1938). ) и прежде всего выступления перед большими скоплениями людей. Снова и снова в Mein Kampf Гитлер объясняет, что, по его мнению, наибольшую пользу партии принесли не его идеи, а его ораторское искусство. И напротив, самой резкой критикой в его устах было утверждение, что некто является плохим оратором. Это было больше, чем просто тщеславие. В 1930-е годы как в Германии, так и в Америке способность увлекать массы красноречивыми выступлениями часто открывала прямой путь к власти. «Без громкоговорителя, — как однажды заметил Гитлер, — нам никогда бы не удалось завоевать Германию» [100] Koonz C. The Nazi Conscience. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 2003. P. 18. . Обратите внимание на слово «завоевать».