Алексей Васильев - Рецепты Арабской весны: русская версия

Пакистанская модель, возможно, устраивает «Братьев-мусульман» и армейское командование. Отсюда вялая реакция властей на попытки разжигания религиозной розни и их явное нежелание бороться с экстремистскими салафитскими группами. Некоторые комментаторы усматривают в этом стремлением ВСВС создать в стране новые политические и социальные противоречия, которые дали бы повод военным взять Египет под плотный контроль даже после формирования гражданского правительства.

В случае достижения договоренности между Советом и «Братьями» последние могут согласиться на турецкую модель в обмен на гарантии их прихода к власти. Но здесь все будет зависеть от облика новой конституции и того, каким будет будущее государство – гражданским или светским, президентским или парламентским.

ВСВС явно пытается укрепить в обществе идею о том, что армия является единственным гарантом успеха революции и сохранения ее завоеваний. Это во многом объясняет медлительность Совета в принятии решений, его запоздалую реакцию на события и, в частности, на вспышки религиозно-общинной конфронтации, которая, как показала египетская революция, распространялась при попустительстве органов безопасности, а зачастую напрямую разжигалась ими.

Пытаясь утвердить в обществе эту идею, Совет обеспечивает себе поле для маневра в будущем и предлог для вмешательства в государственные дела.

Религиозно-общинная вражда может стать сильнейшим фактором внутриполитической жизни Египта, если принцип гражданства не ляжет в основу новой конституции, не будет сделан акцент на реализацию гражданских свобод, из удостоверений личности не будут убраны графы, указывающие на религиозную и профессиональную принадлежность граждан, и не будут приняты законы, карающие за разжигание межобщинной розни.

Эта проблема может также стать одним из серьезнейших и опаснейших поводов для иностранного вмешательства. Не исключено, что некоторые региональные и международные силы будут сознательно разжигать пламя межрелигиозных противоречий в Египте. При этом события будут преподноситься как подтверждение правоты тех западных журналистов и исследователей, которые утверждали, что произошедшее в Египте было переворотом, устроенным «Братьями-мусульманами», и страной отныне правит политический ислам.

Многое говорит о том, что события в Египте были «национально-демократической» революцией, выдвинувшей некоторые социальные требования. Она развивалась не по классическим сценариям и лекалам и не была социальной революцией с конкретной идеологией и конкретными требованиями. Отсюда ожесточенное сопротивление, которое Высший военный совет, политический ислам и контрреволюция оказывают корпоративным и социальным требованиям рабочих и работников государственных предприятий. Эти силы стремятся к тому, чтобы происходящее в стране не вышло за рамки «национально-демократических» перемен и не привело к социальным и экономическим преобразованиям. Ибо лишь при таком условии указанные силы имеют шанс сохранить полный контроль над властными структурами и направить движение страны на обслуживание своих интересов.

Именно этим можно объяснить проволочки с преследованием деятелей бывшего режима и компаний, которыми они владеют и управляют, а также с принятием мер в отношении арабского и иностранного капитала сомнительного происхождения.

После революции 25 января политический пейзаж Египта усложнился. Есть армия и Высший совет Вооруженных сил; есть «Братья-мусульмане» и салафитское движение; есть Фронт аль-Барадеи (Народная кампания в поддержку аль-Барадеи и Национальная ассоциация за перемены); есть Фронт левых сил, партия «Васат», партия «Вафд», Насеристская партия, Национально-прогрессивная партия, партия «Завтра» и другие партии, блоки и «фронты».

Но реальными силами, способными активно участвовать в политических процессах и законотворческой деятельности, являются лишь некоторые из них, а именно армия и ВСВС, «Братья-мусульмане» и Фронт аль-Барадеи. За ними идут: Фронт левых сил, насеристы, партия «Завтра» (которую возглавляет Айман Нур) и прочие партии, организации и ассоциации. Очевидно, что политический ислам («Братья-мусульмане»), левые и националистические силы (Фронт левых сил, НПП и насеристы) действуют параллельно.

Выше уже говорилось о расколе в рядах «Братьев-мусульман»: молодые активисты организации заявили о своей приверженности новым методам и формам борьбы, соответствующим послереволюционному периоду, что вызвало восхищение у либералов, левых и представителей политической и интеллектуальной элиты. Впрочем, старое руководство «Братства» может попытаться использовать этот успех.

Что касается левых партий (как легальных, так и официально не признанных), то они переживают разброд и глубокий идейный кризис, к тому же они погрязли в склоках и скандалах. Это, в частности, касается партийных кадров, занимающихся предпринимательством и «политическим бизнесом». Однако этим партиям в известной мере удалось использовать в своих интересах политический успех левой молодежи, которая в последние годы активно действовала совместно с либералами и молодым поколением «Братьев-мусульман» среди рабочих и представителей элит и которая многого добилась в организационном и идейном плане.

Судя по всему, политические и законотворческие баталии развернутся между «Братьями-мусульманами» и Фронтом левых сил. При этом «Братья» имеют больше шансов на успех: их негласно поддерживают военные, а в левых кругах царит разброд, к тому же они дискредитировали себя раздуванием угрозы политического ислама, не говоря уже о том, что они погрязли в склоках. Остается Фронт аль-Барадеи, который ведет борьбу новыми способами. Он опирается на международные связи Мухаммада аль-Барадеи и его авторитет в мире, при этом пропагандирует либеральные идеи, которые разделяют многие представители политической, интеллектуальной и культурной элиты.

Фронт аль-Барадеи будет вести игру сразу на нескольких досках, действуя среди всех слоев египетского народа. В этом Фронту поможет его непричастность к политическим «грехам» как «Братьев-мусульман», так и левых партий. В его послужном списке нет эпизодов сотрудничества со старым режимом; он был одним из первых движений, призывавших к революции, в то время как НПП и другие левые партии, равно как и «Братья-мусульмане», отказались участвовать в демонстрации 25 января.

В настоящее время и «Братья-мусульмане», и Фронт левых сил пытаются воспользоваться молодежной революцией, в которой они изначально не хотели участвовать. «Братья» имеют полное право надеяться, что смогут управлять Египтом, будучи реальной политической и общественной силой, имеющей прочные позиции в стране, в регионе и на международной арене. Но рассчитывать на это они могут лишь при условии сотрудничества с ВСВС, поскольку остальные политические силы отказываются иметь дело с «Братьями» в сегодняшнем виде и при нынешнем курсе этой организации. Что же касается Фронта левых сил, в который входят пять партий, то в той среде, на влияние в которой он претендуют, он не пользуется популярностью. Здесь сказывается также общий спад левого движения на фоне новых экономических, социальных и политических реалий, существующих в арабском мире и на международной арене.