Алексей Васильев - Рецепты Арабской весны: русская версия

Ведь совершенно неоспоримо, что «авторитарные лидеры» и Туниса, и Египта достаточно успешно проводили линию на экономическую и политическую модернизацию по западным лекалам, медленно, но последовательно либерализируя законодательства и вводя в действие нормы и стандарты, рекомендуемые и навязываемые МВФ, США и Евросоюзом. Во всяком случае, доля таких норм в политическом и экономическом законодательствах Туниса и Египта была едва ли не самой высокой по сравнению со всеми другими арабскими странами, в особенности с теми, которые бури «арабской весны» обошли стороной. Как результат медленного реформирования, в Тунисе и Египте сформировался довольно обширный и влиятельный для условий развивающихся стран средний класс.

Широкую тенденцию, касающуюся дальнейшей эволюции устремлений среднего класса, зафиксировал Дэниэл Трейсмен, политолог из Калифорнийского университета (Лос-Анджелес). По его мнению, авторитарные лидеры, проводящие эффективный экономический курс, становятся жертвами успеха этого курса.

Едва ли не во всех остальных арабских странах экономическое благосостояние основывалось либо на однобокой («углеводородной») экономике и сочеталось с крайним ограничением политических свобод и архаичной организацией общественной жизни (абсолютная монархия, отсутствие сколь-нибудь значимой системы народного представительства, права голоса у женщин и т. д.), либо наоборот – многопартийность и другие внешние признаки демократии существовали на фоне почти полного развала экономики (Ливан, Ирак).

Сказанное выше отнюдь не означает, что никаких экономических проблем у сокрушенных режимов не имелось. Они существовали и были весьма острыми. Только суть их была иной, не той, которую сегодня некоторые силы пытаются «подкинуть» изумленному миру в поддержку собственных идеологических построений или с целью легитимизировать свои политические цели и практические шаги.

Дело в том, что ключевые экономические проблемы были более фундаментальными, чем те, которые подбрасывают нам политически ангажированные интерпретаторы. Они кроются в глубинных характеристиках экономик практически всех стран Северной Африки. Первопричины кроются в том, что экономики всех без исключения стран Северной Африки имеют два ключевых ограничителя – нехватку земель, пригодных для обработки, и рост населения. Указанные базисные проблемы существовали до прихода к власти сброшенных «тиранов», сохранялись, несмотря на все их усилия, при них и, что самое главное, никуда не денутся при новых властях. Сохранение непреодолимых проблем даже в условиях быстрого и устойчивого экономического роста последних лет предопределено фундаментальными характеристиками североафриканских экономик и обществ. Десятилетия колониализма и неоколониальная эксплуатации сыграли свою немалую роль, но даже они не главные сдерживающие факторы развития и сохранения отсталости.

Но если так, то тогда дело не в демократии или авторитаризма, не в либеральных экономических реформах или отсутствии оных. А в чем?

Фундаментальные экономические причины

Большая часть всех без исключения арабских стран Северной Африки – безжизненная пустыня. До того как Рабат провозгласил свой суверенитет над бывшей Испанской Сахарой, Марокко была единственным исключением из этого правила (на пустыни приходилось лишь 11 % территории королевства). Сегодня в новых (не всеми признаваемых) фактических границах, по данным ФАО, пустыни составляют 78 % площади страны. В Тунисе – 51 %, Алжире – 80 %, Египте – 98 %, в Ливии – 99 %.

Почти во всех государствах (кроме Ливии) большая часть населения все еще живет в деревне. Устойчивый и быстрый рост населения с каждым новым поколением ведет к уменьшению средней площади надела, либо формируя скрытую безработицу в деревне, либо выталкивая (меньшую часть) незанятых иждивенцев в города, где они часто тоже не в силах найти работу. Еще раз подчеркнем, это объективная историческая тенденция, а не результат жестокости или недальновидности авторитарных режимов. Преодолеть эти ограничители можно только ценой колоссальных и долговременных усилий, требующих консенсуса в обществе, стабильности, но главное – технологических возможностей, финансовых, материальных и интеллектуальных затрат. Следующая таблица, основанная на результатах официальных данных переписей населения наглядно подтверждает сказанное на примере Египта.

Табл. 1. Площадь обрабатываемые сельхозугодий в расчете на душу населения в Египте на дату национальных переписей населений (1897–2006 гг.)

Пояснение : 1 феддан = 4 200,8 кв. м = 0,42 га

Таблица наглядно демонстрирует долговременную, более чем вековую тенденцию к снижению площади надела на душу населения. Кроме того, в стране, как и во всех других государствах региона, положение усугубляется спецификой возрастной структуры общества. В последней – огромное преобладание лиц молодых возрастов (до 30 лет). Однако в Египте проблема доминирования молодых возрастных групп в составе населения стоит острее, чем в любой североафриканской стране, за исключением Алжира (см. рис. 1). За 10 лет, прошедшие между двумя последними переписями населения в АРЕ (1996–2006 гг.), число лиц старших возрастов (более 45 лет) выросло втрое, а число детей до 15 лет – в 2,5 раза. В соответствии с данными (последней) переписи 2006 г., в стране проживало 72 579 тыс. человек, объединенных в 17 265 тыс. домохозяйств. Средний размер египетской семьи (отдельного домохозяйства) – 4,18 чел. По оценкам на середину 2011 г., численность населения достигла 82 млн. человек.

Заметим, правда, что распространенная на начальных этапах «арабской весны» теория, будто в основе революций на Севере Африки лежит так называемый молодежный бугор (графически он выглядит как «выпирание» в половозрастной пирамиде определенных возрастных групп, а именно групп 15–30 лет), статистически подтверждается лишь отчасти. Ко времени революции такое «выпирание» действительно имело место в Тунисе, а также в Алжире (где революции не случилось). В Ливии, Египте и Марокко его не было, но при этом в первых двух странах произошли «революции», а в самой западной монархии арабского мира – нет.

Тем не менее, полностью списывать со счетов «молодежный фактор» также было бы неверно. Молодежь – благодатный объект политического манипулирования со стороны реальных «выгодоприобретателей от революции», как национальных, так и зарубежных. Социологи неизменно указывают, что именно этой возрастной группе общества свойственны: отсутствие жизненного опыта; максимализм в оценках и действиях; «стадный инстинкт», выражающийся в повышенной склонности блокироваться в «братства», объединяться по принципу «наш/не наш»; готовность даже с угрозой для собственного благополучия и жизни слепо следовать за лидером и беспощадно «громить противника». Все это делает молодежь прекрасным горючим материалом для революционного пожара.