Армен Гаспарян - Новая холодная война. Кто победит в этот раз?

Да и за пределами школы мы видели вещи, несовместимые со строительством коммунизма.

Я рассказываю свою историю, но, беседуя позже с самыми разными людьми, я убедился, что таким тогда было настроение всего общества — раздвоенным, разорванным, переломленным. Люди наблюдали явления, противоречащие друг другу, даже отрицающие друг друга, и их убеждали, что и то и другое — абсолютно правильно. Но ведь двух правд быть не может — так всегда считалось. Или теперь может быть и две правды, как учат проповедники плюрализма?

В результате всех этих идеологических и политических сдвигов школьники позднесоветского образца производили, мягко говоря, странное впечатление. Сейчас трудно представить, а тогда было в порядке вещей такое сочетание несочетаемого — пионерский галстук или комсомольский значок рядом со значком с портретом того же Оззи Осборна или другой западной рок-звезды. И это было не разнообразие взглядов на мир, а смешивание ценностей западной потребительской цивилизации и советского социалистического строя.

В последние годы существования Советского Союза — в 1990–1991-м — и вовсе стало модным носить комсомольский значок рядом со значком, на котором красовалось изображение… звездно-полосатого флага США! Американские флаги тогда вообще присутствовали везде — на плакатах, фирменных знаках, наклейках. Были, конечно, флаги и других западных государств — Британии, Германии, Франции, — но в гораздо меньшем количестве. Продавались они в разном виде на каждом углу и были очень популярны. Советская промышленность, как понятно теперь, очень много сделала для продвижения «нового мышления», буквально завалив прилавки флагами стран, которые еще недавно считались вероятными противниками в войне и непримиримыми врагами на идеологическом фронте.

Каково же было комсомольцам в условиях, когда они постоянно натыкались на вражеские флаги? Ведь о завершении холодной войны на рубеже 1980–1990-х еще никто не говорил, тезис о том, что Советы капитулировали перед капиталистами, появился гораздо позже.

Мало того. Америка вместе с союзниками начала войну против Ирака в Персидском заливе. США — наш стратегический противник, многие в СССР знали, что план военной кампании для иракского лидера Саддама Хусейна разрабатывал генерал Макашов. Но осуждение американских бомбардировок Багдада на официальном уровне не прозвучало. Скорее наоборот, признавалась правота западных военных, карающих агрессивного и неадекватного иракского лидера.

А уроки по начальной военной подготовке — НВП — в средних школах? Теперь их заменили «Основами безопасности жизнедеятельности», а в то время считалось обязательным для школьника уметь разобрать и собрать автомат Калашникова за считаные секунды, владеть строевой подготовкой, знать основные положения воинских уставов. Преподавали этот предмет офицеры запаса. Представьте, что мог чувствовать и испытывать майор или полковник Советской армии, когда он входил в класс и видел у каждого ученика значок с изображением американского флага. Это допризывники, будущие солдаты — как же они смогут воевать с американцами, если носят на груди их государственные символы?

Ответа не было. И говорить сейчас, что школьники последних лет СССР были готовы идти в бой за коммунистические идеалы, означает сильно приукрасить действительное положение вещей в те годы. Умами молодых уже завладели иные ценности, совсем другие представления о хорошей и правильной жизни. Прежние понятия о том, что такое хорошо и что такое плохо, рухнули, вакуум должен был чем-то заполняться, срочно требовалась новая идея. Идея была, по сути, всего одна — она приходила к молодым через видеосалоны, кинотеатры, ну и через телевидение и средства массовой информации, которые не стеснялись открыто выражать свою точку зрения. И самое главное, если называть вещи своими именами, — эта идея звучала с трибуны съезда народных депутатов СССР. Теперь, даже несмотря на сегодняшнюю политизированность российского общества, сложно поверить, что за ходом этого съезда внимательно наблюдала по телеэкранам буквально вся страна. С утра до вечера, собравшись семьями или вместе с друзьями, люди смотрели прямые трансляции из Дворца съездов в Москве. Не просто смотрели, а обсуждали — кто что сказал, какую позицию по данному вопросу заняла Межрегиональная депутатская группа. Столь же невероятными выглядят и очереди у газетных киосков в тогдашнем СССР — а ведь многие действительно вставали в пять-шесть часов утра для того, чтобы успеть купить «Собеседник», «Московские новости», «Комсомольскую правду» и другие издания, которые стали проводниками идей переломного времени.

Общество было сверхполитизированным, и с каждым новым шагом по пути этой политизации советские ценности подвергались все большему забвению. Идеология страны победившего социализма при столкновении с реалиями новой жизни показала свою абсолютную недееспособность. Поэтому той единственной идеей, о которой я говорил, стало духовное сближение с Западом, принятие его ценностей — то есть культа богатства и наживы, стремления к легкой «сладкой» жизни.

Никакими силовыми или, наоборот, экономическими методами изменить складывающуюся ситуацию на тот момент было невозможно. Советское общество последовательно и целенаправленно выбивало все основополагающие подпорки, на которых держалось государство. Это происходило абсолютно во всех сферах — от идеологии до культуры. Перестроечные издания вдруг бросились наперегонки друг с другом публиковать произведения эмигрантской литературы. Поразительно, но роман Владимира Войновича о необычайных приключениях солдата Ивана Чонкина печатался в журнале «Юность», и это преподносилось как эпохальное событие в литературной жизни. Ксерокопии номеров журнала расходились по всем кругам московской интеллигенции, роман обсуждали на литературных диспутах и в компаниях, в библиотеках проводились «круглые столы», творению Войновича посвящали передачи на радио и на телевидении. И никто не вспоминал, никому в голову не приходило, что все содержание романа находится в жесточайшем противоречии с базовыми принципами, на которых строилось советское общество. Теперь это общество стремительно радикализировалось, и вовсе не в сторону поддержки правящей партийной элиты. А элита, в свою очередь, потеряв поддержку в обществе, совершала одну ошибку за другой и вела себя все более и более странно, демонстрируя полнейшую неспособность быть «руководящей и направляющей силой», как было записано в тогдашней конституции.

Установились дружеские отношения с США — что это означает? Выходит, кончилась холодная война? Следовательно, надо жить по-новому, но никто не знает как. Тогда было популярным мнение, что необходимо вернуться во времена НЭПа. Но и здесь никто не мог внятно объяснить — а что же такое этот НЭП, новая экономическая политика большевиков после Гражданской войны и «военного коммунизма»? Как я уже говорил, все тогда читали Ленина, в том числе статьи о НЭПе, но это мало кому помогало. Разве что самые подкованные и искушенные знатоки истории помнили, что в 1920-е годы в Советской России появились коммерческие рестораны, где играли джаз-банды для услады развлекающихся нэпманов. Вот эту схему и стали реализовывать в позднем СССР на первом этапе перехода к так называемой рыночной экономике. Москва в рекордно короткие сроки покрылась густой сетью частных общепитовских заведений, где по вечерам играли, конечно же, не джаз-банды, а чаще всего запрещенные ранее рок-группы и прочие музыкальные коллективы сомнительной репутации. Те, кто в 1990-е будут собирать полные стадионы зрителей на свои концерты, начинали в крошечных кафе-закусочных, именуемых «стекляшками». Москва стала прибежищем непризнанных ансамблей из провинции. Обо всем этом с упоением рассказывали в прессе. Обыватель снова недоумевал — его всегда учили, что «нэпман» — это ругательство, а теперь оказалось, что в нэпманах сосредоточен весь цвет жизни.