Олег Хлобустов - Госбезопасность России от Александра I до Путина

Гораздо менее известен тот факт, что монархист и эмигрант Шульгин не только добросовестно выполнил адресованное лично ему ответственное поручение Дзержинского, но и выступил весьма удачным "агентом влияния" ОГПУ за рубежом. Впрочем, обо всем по порядку.

С начала 1918 года Шульгин оказался в ряду активных создателей Добровольческой армии генерала Деникина и вместе с ней в ноябре 1920 г., казалось, навсегда покинул Советскую Россию, с которой он активно боролся.

Но в России у него остался сын, офицер деникинской армии, по семейному звавшийся "Лялей". Понятно стремление отца разыскать пропавшего сына.

И в конце 1925 года сорокасемилетний Шульгин предпринимает то, что все его знакомые назвали "немыслимой авантюрой" - он подпольно едет в Россию на поиски сына. Свои впечатления от увиденного Шульгин изложил в книге "Три столицы", вышедшей в январе 1927 года в Париже.

"Она вознесла меня на необычную высоту, - вспоминал впоследствии Василий Витальевич, - некоторое время я был самой яркой фигурой в эмиграции... Затем последовало падение. С вершины восхищения - в бездну насмешек".

Выход книги вызвал в эмиграции неоднозначную реакцию: одни читатели назвали автора "предателем белой идеи", другие - угрожали расправой за то, что он якобы "раскрыл контрреволюционную организацию".

О чем же писал Шульгин в книге, представляющей своеобразный симбиоз личного путевого дневника, захватывающего детектива и политической программы?

До его путешествия Шульгину, не верилось в возрождение разоренной и растерзанной войной России. Но уже в конце декабря 1925 г. (он перешел границу 23 декабря) в Киеве он воочию видит: "Россия встает", что рефреном пройдет через всю книгу, даря ее читателям радость и надежду.

Кстати сказать, "Три столицы", за исключением, разве что, бросающегося в глаза юдофобства автора, и сегодня представляет интерес в качестве свежего взгляда на нэповскую Россию.

Шульгина потряс тот факт, что "В городе Киеве есть дети. Есть много детей, есть здоровые дети. Одеты - ничего, не мерзнут". Надо думать, его, как и всю эмиграцию, поразило, что, ожидая увидеть "вымирающий русский народ, я вижу несомненное его воскресение..", "думал, что еду в умершую страну, а я вижу пробуждение мощного народа".

Правда, звучит в этом произведении и иной рефрен: "Все как было, только - хуже", но при этом поправку надо делать на 6 долгих лет кровопролитной войны и только пятый год мирной передышки.

Думается, что не только современникам были обращены слова Шульгина "нужно совершенно отстраниться от зоологической ненависти, от упрощенного мировоззрения: все, что было при большевиках, должно быть уничтожено. Если мы так будем рассуждать, мы бог знает куда зайдем! Перед нами какое-нибудь явление. Мы должны себе давать отчет, хорошо оно или плохо с точки зрения чисто объективной. То есть соответствует ли оно ...общим представлениям о том, что есть благо для государства".

И наконец, резюме опасного путешествия в ненавидимую "совдепию", ибо Россию, Шульгин безусловно любил, подобно многим, потерявшим "старую Россию" в феврале или октябре 1917 года:

" - Когда я шел туда, у меня не было родины. Сейчас она у меня есть!".

"Путевая" часть книги включает живописные описания перехода границы с "контрабандистами", которые вызывают явное восхищение Шульгина. В "Трех столицах" Шульгин отрицает наличие у некого каких-либо иных, кроме поиска сына, целей, хотя в шутку и называет себя "шпионом" - "я приехал подсмотреть, как живет и работает Россия под властью коммунистов" - не таков же был организатор офицерской разведывательно-контрразведывательной организации, называемой им "Азбука", которую, правда, Деникин не признал официально.

Для оценки этого произведения Шульгина следует подчеркнуть, что в политических кругах за рубежом Шульгин имел репутацию человека объективного и принципиального - написал же он в книге "1920 год":

"Белое движение было начато почти что святыми, а кончали его почти что разбойники", признавая, что проклял не белую армию, "а тех отступников белого дела, которые запятнали белые знамена грабежом и насилием".

Стремясь, по мере возможности, всю жизнь служить богине Правды, Шульгин позднее был вынужден также признать: "Красные, начав почти что разбойниками, с некоторого времени стремятся к святости...".

Эту же мысль, подчеркивал сам Василий Витальевич, выразил в 1918 году и Александ Блок в поэме "Двенадцать":

Впереди - с кровавым флагом,

и за вьюгой невидим,

и от пули невридим,

нежной поступью надвьюжной,

снежной росыпью жемчужной,

в белом венчике из роз -

впереди - Исус Христос!

Чем же было вызвано столь резкое изменение - от почитания – до насмешки, - отношения читателей к популярному в эмигрантских кругах бестселлеру и его автору?

А тем обстоятельством, что в конце апреля - напомним, что книга появилась только в январе того же 1927 г., стало известно, что автор, тщательно стремившийся избегать "лап ОГПУ" с самого первого шага вручил свою жизнь... в руки той самой "Лубянки".

Впрочем, об этом, свидетельствовал писатель Дмитрий Жуков, знавший Шульгина на протяжении ряда лет, он не любил вспоминать. А началась эта поистине детективная история более чем за год до описываемых в книге событий....

Летом 1923 г. в берлинской квартире генерала А.А. фон Лампе, являвшегося представителем командующего Добровольческой армии генерала П.Н.Врангеля, в присутствии генерала Евгения Константиновича Климовича - бывшего начальника московского жандармского управления, бывшего начальника Особого отдела Департамента полиции, и бывшего начальника контрразведки Добровольческой армии Юга России в присутствии Шульгина и Н.Н.Чебышева, бывшего сенатора, встретили долгожданного представителя подпольной организации в России, ставившей своей целью свержение большевиков.

Господина лет пятидесяти (на самом деле на 10 лет старше), с золотым пенсне на носу, с внешностью и манерами большого петербургского чиновника представил сам хозяин квартиры: - Федоров Александр Александрович.

На самом деле это был агент Иностранного отдела ОГПУ Александр Александрович Якушев, ключевая фигура чекистской операции "Трест", ставшей с 1925 года "головной разработкой ОГПУ".

Шульгину он показался "интеллигентным, смелым, энергичным, весьма информированным о внутреннем положении России и полным веры в ее национальное возрождение". К слову сказать, теплые, дружественные чувства у Якушеву Шульгин сохранил на всю жизнь, а умер он во Владимире в 1976 году в возрасте 98 лет.

- Россия, господа, - обратился Федоров-Якушев к присутствующим, - несмотря на большевистский гнет, не умерла. Она борется с коммунизмом и в конечном счете изживет его...