Антон Хреков - Король шпионских войн. Виктор Луи — специальный агент Кремля

В феврале 1973-го Король Сенсаций передаёт будоражащее известие о том, что СССР могут посетить члены британской королевской семьи принц Филипп и молодая принцесса Анна. Собственно сенсацией было то, что нога Виндзоров принципиально не ступала в Советскую Россию после расстрела их родственника Николая Второго. Официальный повод — конные соревнования в Киеве. Информация была точной, королевские особы прилетели в сентябре. Поездка, впрочем, была не самой радужной: принцесса Анна сломала ключицу, но Луи тут был ни при чём.

В конце того же года он публикует, выражаясь на журналистском сленге, «фичерсную» заметку о московской субкультуре клееных настенных объявлений, которые из-за своих поперечных разрезов — чтобы было удобно срывать телефонные номера — получили название «лапша». Едва ли здесь стоит усматривать тайные сигналы Кремля: видимо, автору просто понравилась тема.

В 74-м Виктор Луи кратко сообщает о человеке, которого хорошо понимает: советский гражданин Чебанюк собирается на своей яхте обогнуть земной шар без единой визы.

В феврале 75-го он «выгораживает» Брежнева, который не появлялся на публике 51 день: в заметке о визите британского премьера Уилсона, Луи вскользь, как бы случайно, упоминает о том, что у генсека банальный грипп. А в декабре описывает лондонские злоключения армянского гастрольного танцовщика, которого якобы держала и била британская разведка, понуждая «выбрать свободу».

1976 год был особенно плодовитым. В январе Луи первым пересказывает западным читателям эпохальную статью в советской газете «Красная звезда», где британский премьер Маргарет Тэтчер была названа «железной леди». Это прозвище переведут на сотни языков, оно до сих пор употребляется репортёрами чаще, чем само имя баронессы. Придумал обзывательство не Луи, но он красиво продал его на Запад. Летом он сообщает о бешеном ажиотаже на билеты перед московским концертом британской рок-н-ролльной легенды Клиффа Ричарда. В сентябре — о предъявленных обвинениях двум молодым британцам, пойманным в Шереметьево с марихуаной на пути из Таиланда в Лондон.

Под занавес лета 1976-го он «проговорился» британскому репортёру об инциденте на даче советского премьера Алексея Косыгина, которого сердечный приступ настиг прямо в бассейне (естественно, казённом, — второй человек в стране, в отличие от Луи, не мог себе позволить частный бассейн): он начал захлёбываться и тонуть, но охрана его оперативно спасла. Официально Луи отмежевался от сообщения, но вся пресс-тусовка кивала в его сторону: конечно же он! Зачем? Затем, что Брежнев был уверен, что Косыгин его подсиживает, и всячески его «топил» (без намёка на случай в бассейне).

Интенсивность того, что пишет он, не слабее напора того, что пишут о нём: статьи о Луи разрастаются в книги. В 77-м в Италии выходит первая попытка написать биографию Короля Сенсаций. Это делает итальянский журналист Илларио Фьоре, который, по словам Марины Голынской, «всё ходил за ним и чего-то выспрашивал». Предвзятое название книги — «Икра с Волги, шпион из Кремля» — не опровергается остальным содержанием: Виктор Луи в ней— мелкая изворотливая и лживая левретка ГБ, упивающаяся своим талантом врать и лицемерить. У Фьоре — каков Луи, такова и страна: объяснимый антисоветизм разрастается в слепое русофобство. Все триста страниц текста автор, частенько отвлекаясь от своего героя, исходит ядом по поводу страны пребывания, вся история которой — череда варварства и зверства. Зная об отношениях Луи с зарубежными собкорами, представляется, что герой книги чем-то обидел автора: недокормил кремлёвскими секретами? Или той самой икрой с Волги из названия? А зная судьбу книги — её перевели только на один язык, китайский, — чудится, будто ради этого перевода она и писалась.

Весной же 1977 года на улице Луи большой праздник: в Кремле надеялись, что 39-м президентом США переизберут сговорчивого Форда, что сузило бы «тайный канал» Виктора. Но побеждает демократ Джимми Картер, который свернул «разрядку» и всё покатилось вспять: гонка вооружений, бойкот Олимпиады в Москве, приём диссидента Буковского в Белом доме. Когда молчат музы, говорят пушки, пусть даже пропагандистские: каждое дыхание Луи при новых заморозках «холодной войны» кажется глотком тепла.

Жизнь «информационного трубопровода на Запад» снова налаживается: в марте 77-го Виктор передаёт, что третий человек в американском посольстве в Москве — шпион. А через год — и вовсе фейерверк шпиономании. Сначала в Нью-Йорке сбегает крупный советский ооновский чиновник Аркадий Шевченко, и когда его жену нашли мёртвой в московской квартире, Луи первым сообщает на Запад о том, что смерть — не от инфаркта, а от передозировки снотворным: самоубийство.

А уже через два месяца следует вендетта Кремля: «Известия» сообщают о поимке с поличным американского вице-консула в Москве Марты Петерсон, которая… заложила муляж булыжника в нишу моста, а в камне — яд, деньги, украшения, радиоприёмник! Это Виктор Луи, естественно, сразу же пересказывает в британской прессе.

С виду обычный камень… Кажется, такое нарочно не придумаешь: это готовый сюжет для шпионского триллера, надо только сесть за бумаги и расписать сценарий.

Что и сделает в течение нескольких месяцев писатель Юлиан Семёнов (настоящая фамилия — Ляндерс), который создаст свой нетленный роман «ТАСС уполномочен заявить…» (телеверсия выйдет на советские экраны в 1984 году). Кто знал Виктора Луи, оценил остроумие автора: он-то знал его очень хорошо (говорили, что внешностью Семёнов копировал Эрнеста Хэмингуэя, а повадками — Виктора Луи). Насчёт прототипа советского разведчика Виталия Славина не может быть двух мнений: это копия Виталия Луи. Тонкий, проницательный, даже аристократичный, наделённый интеллектом, галантный с дамами, с европейской внешностью и манерами, стойкий, бесстрашный, изобретательный, безо всякой пролетарской прямоты.

В «ТАССе» много неслучайных совпадений: прежде всего — имя: Виталия Славина иностранцы называют «Вит»: «Виталий», «Виктор» — Витя. «Славин» — от «Слава», так звали куратора Луи из Второго главного управления КГБ. Далее: герой книги не раз упоминает о Гонконге, куда ему не дали визу— Луи тоже там бывал, и для него тоже Гонконг закрывали. Славин имеет дело с власовцами — Луи тоже с ними поимел дело в Чили. Славин, кстати, как и Луи, попадает в тюрьму по наводке ЦРУ. Ещё: вымышленная страна Нагония, где хотят взять власть ставленники ЦРУ и соседних государств, то есть Ангола, где бывал Луи и куда вторгалась ЮАР. И наконец, для тех, кто ещё сомневается, имя своего кумира автор зашифровывает в названии города, где разворачивается действие, — Луисбург.