Антон Хреков - Король шпионских войн. Виктор Луи — специальный агент Кремля

Луи не мог не знать об этих шарадах — знал ли Андропов? [92] Как известно, выход фильма на телеэкраны задержался вследствие того, что Андропов, лично отсмотревший картину, заставил переснять более % материала. Актёрский состав был заменён почти полностью (Вячеслав Тихонов — редкий артист, игравший в обеих версиях). Юрий Соломин на роль Виталия Славина был приглашён уже на пересъёмки ленты.

Есть ещё одно совпадение: когда в фильме оперативники КГБ следили за предателем Дубовым посредством видеокамеры через окно квартиры напротив, в это же время (в 1984 году, когда прошла премьера) в Горьком спецслужбы точно так же, из квартиры напротив, снимали академика Сахарова. Но это, очевидно, вышло всё же не нарочно.

В 78-м Луи, уже сам герой книг, сообщает о приговоре диссидентам Гинзбургу и Щаранскому, передавая «привет» московской администрации Картера: мол, так надеялись, что Щаранского просто вышлют, но что ж поделаешь, если Картер пошёл на нас «крестовым походом»…

В том же 78-м имел место ещё один характерный для Луи эпизод: после того, как кардинала Войтылу избрали Папой Римским, Виктор и Елена Кореневская отправились в церковь Святого Людовика, единственную функционирующую католическую церковь в Москве, взять комментарий у ксёндза, литовца по национальности. Уже прощаясь, Луи вдруг сказал что-то по-литовски, после чего священник побледнел. «Что Вы сказали, Витя?» — спросила Кореневская. «Я ему просто упомянул кардинала Крачкаушкаса, с которым лежал на соседних нарах».

Но вот лето того же года было для московской медийной среды на удивление увлекательным: впервые — не интриги, не кремлёвские старцы, не шпионы КГБ возбуждают иностранную прессу, а молодые, красивые и богатые. В стране, где официально вместо секса были «долгосрочные семейные союзы» и, в самом крайнем случае, «двух сердец одно решенье», вдруг гейзером бьют слухи о романе советского чиновника из Совфрахта Сергея Каузова с наследницей мультимиллионной танкерной империи Аристотеля Онассиса Кристиной. В прессе закручивается «санта-барбара». Мимо этой любовно-денежной истории Луи не мог пройти, не вставив «свои двадцать копеек»: он едет домой к маме Каузова Марии Сергеевне, которая говорит ему трогательную фразу: «Я думала, эта девушка хочет замуж за Серёжу из-за его денег, и только потом я поняла, кто она…». Личный опыт позволяет Виктору фантазировать, какими благами (валютные магазины, дачи) молодые смогут пользоваться в Москве со своим статусом. Через две недели Луи сообщает, что Кристина собирается управлять бизнесом из советской столицы. Не ядро «Империи зла», а Беверли-Хиллз какой-то.

Через десять дней после свадьбы пресса вновь бурлит: вместо медового месяца на Байкале Кристина улетела из Москвы в Лондон, где пересела в частный самолёт и помчалась в Афины [93] Частным самолётам не дозволялось появляться в советском воздушном пространстве. Исключение делалось только для Арманда Хаммера. . По слухам, ей популярно объяснили: мол, Каузов — гэбист, и надо разводиться. Луи из Москвы всё это опровергает: «Сергей сказал, что ждёт жену назад в Москву и что всем этим сообщениям не верит». Поездка на Байкал состоялась, но через шестнадцать месяцев они всё равно развелись [94] После развода миллионерша отписала экс-мужу два танкера, что сделало его богатым человеком. Он по-прежнему занимается океанскими перевозками, имеет недвижимость в Швейцарии, на островах Карибского бассейна. Кристина Онассис умерла в возрасте 37 лет в 1988 г. .

По совпадению, именно в 78-м «образцовый город» Москва сделал ещё один робкий шаг к статусу светской столицы: с помощью административного ресурса Виктора его жена Дженнифер, совместно с «посольскими жёнами», организовала Международный женский клуб (IWC of Moscow).

Не все предсказания Луи сбылись, но не сбывались, как правило, потому, что он их озвучил. В мае 1979 года Виктор положил начало многолетней детективной истории гибели заместителя Гитлера по нацистской партии Рудольфа Гесса. В то время он сидел в германской тюрьме Шпандау и в общей сложности находился в заточении 38 лет — с тех пор, как перелетел на самолёте в Британию в 41-м и был взят в плен. Так вот, в 79-м Луи разродился в Times сенсационным материалом о том, что Москва готова освободить старика по «соображениям милосердия». Однако ни в 79-м, ни в 80-м, ни в 85-м Гесса не выпускают. К этой инициативе вернулись при Горбачёве: все ждут, что осенью 87-го 93-летний нацист выйдет на волю, однако за несколько недель до этого его находят мёртвым — якобы самоубийство. «Советы согласны меня выпустить, а значит, англичане меня убьют», — сказал Гесс своему сыну незадолго до гибели.

Что означало сообщение Луи за 8 лет до смерти Гесса? Что Москва — готова, а Лондон, получилось, нет?

В начале 1980 года советские власти делают попытку вырваться из афганского капкана, понимая, что «коготок увяз — всей птичке погибель». И в конце февраля Луи через свою газету доносит до официального Лондона «неформальное послание от источников, близких к г-ну Брежневу» о том, что британский МИД мог бы инициировать переговоры между СССР и Западом по афганской тематике, которые способствовали бы проведению выборов в Афганистане и последующему выводу оттуда советских войск. Это «послание» Луи не мог подписать своим именем: были бы уши видны, и он вкладывает его в уста «политического редактора Джона Дикинсона». Сенсационная инициатива, не получившая развития: сколько жизней советских солдат и афганских жителей можно было спасти, начав вывод войск хотя бы в 1981-м!

В 1980 году его «материнскую» газету London Evening News вследствие корпоративных войн поглотило издание Evening Standard, на которое, а также на Sunday Express, теперь работает Виктор. Любопытно, что именно Evening Standard в 2009 году купил российский бизнесмен со спецслужбистским прошлым (и настоящим?) Александр Лебедев.

А ещё в районе олимпийского 80-го Виктор объезжает места своей отсидки: посетил остатки, а точнее останки, лагеря в Казахстане. Европанский денди с накинутым на плечи твидовым пиджаком, стоящий посреди степи, совсем не подходит к этим развалинам. Абезь, по данным Йлларио Фьоре, он посетил еще раньше — в 1970 году. Что испытывал он, бродя по местам, где чуть не сгинул? Как правило, тяжело вспоминать о хорошем, когда стало хуже — боль слаще, а тоска светлее, если всё наоборот. «В истории каждого народа, как и в жизни каждого человека, есть факты, которых можно стыдиться, однако лучше не говорить о них», — любил повторять Луи.

В 1983-м Луи приходится вспомнить и о своём главном «заклятом друге» — Китае, который снова стал конкурировать с СССР, но уже с другой стороны. Если раньше КНР представала страной дураков, которых заставили коммунистическому богу молиться, они и лоб расшибли (в коммунах обобществляли даже кур!) — Советский Союз на их фоне был эталоном цивилизации, — то теперь на фоне рыночных реформ в КНР уже Москва выглядела старообрядным долдоном.