Эдуард Лимонов - Сводка новостей. Путин – отец, Макрон – сын, Собчак – дочь

Именно это и произойдет и уже происходит.

В заключение.

В выпуске за 10 сентября французская газета Dauphine публикует подробности сексуальной агрессии «сельскохозяйственного рабочего», смуглокожего мигранта 22 лет, против девочки 13 лет в Monteux, департамент Воклюзы.

18 сентября 2017 г.

Я помню, в годы моей жизни во Франции там политическая и общественная жизнь изобиловала «аферами», Франция проваливалась из аферы в аферу, из скандала в скандал. Вот у нас в России сейчас все стало как было там, во Франции, в 80-х годах.

По-французски «скандал с «Матильдой» будет Affaire Matilda. Рядом с affaire Matilda имеем «affaire пьяного мальчика», «affaire Улюкаев», «affaire Серебренников», и несть им числа. В том числе удивительная в государстве, якобы подавившем всю оппозицию, «affaire Навальный».

Все эти аферы свидетельствуют о слабости российской государственной системы. Вертикаль власти построить не удалось, и вот имеем яркие скандалы, в которых нам всем видны и несплоченность нашего общества, и раздоры элит. Раздоры в управляющей нами группе лиц.

Они бы, эти аферы, никогда бы не должны бы достичь ушей и глаз наших сограждан, поскольку деморализуют общество. Но они достигают. И во все большем количестве. Некоторые из них совершенно подрывные, то есть подрывают устои государства.

Из начавшегося суда над Улюкаевым торчит просто неуместно, выпирает злоба, гордыня, коварство Игоря Ивановича Сечина.

И гражданин обыватель думает: «Так это что ж творится, никаких моральных устоев у столпов нашего общества нет, получается! Друг заманил в ловушку друга».

Главным стала в этой affaire уже не взятка. Была ли она или нет, сделалось не так уж важно, а вот эта аморальность главы «Роснефти», заманившего по сути друга. Как змей его, Улюкаева, обхаживает, уже настрочив на него в ФСБ заявление, а, каково? Ласково «курточку» предлагает, не простудились бы, Алексей Валентинович, а деньги уже помечены и уложены в сумку, а?

Что ж он ему такого сделал, Улюкаев, что он так с ним обращается, с Улюкаевым? Жену, что ли, увел, что такого больного сделал, чтобы так безжалостно с ним обращаться?

Ясно, что у нас первая стадия капитализма и что человек человеку волк, но не до такой же степени, а? Аморальность в наших российских скандалах зияет поразительными черными дырами. Кроме этого всплывают все наши слабости и фобии.

Влюбилась одна провинциалка, по случаю бывшая некоторое время прокуроршей Крыма, в действительно трагический образ последнего русского царя Николая, кроваво расстрелянного в подвале Ипатьевского дома со всей семьей и челядью, ну влюбилась.

Но она всю страну на брови поставила, борясь против другого, не трагического образа, скорее фривольного, последнего русского царя, представленного нами режиссером Алексеем Учителем в фильме «Матильда».

В результате этой распри двух, в сущности, монархистов вся страна всполошилась, друг на друга с бутылями зажигательной смеси уже пошли. Уже Государственная дума задумалась, на кой ляд эту незрелую девушку из Крыма сюда пригласили? Она же нам сейчас гражданскую войну устроит во второй раз между красными и белыми, а?

И что, управы на нее нет?

Нет голоса свыше, который бы прикрикнул и приказал: «Ну-ка, собирай пожитки и катись к мамке в Евпаторию! Ты просто позоришь наш парламент!», «Ты не дозрела или вообще не годишься!».

Существует мнение, исходящее в основном от странно безнаказанно действующего господина Навального-«оппозиционера», что наш президент РФ — просто самодержец какой-то с кровавыми чуть ли не руками. Жесткий и жестокий.

Но на самом-то деле все наоборот.

Но на самом деле мы видим, что абсолютный национальный лидер ведет себя даже не то что сдержанно, но просто как слабый лидер.

Где голос свыше?

Президент страны, я вижу, удобно спрятался за флегматичным буддизмом своего пресс-секретаря, а тот сделал своей специальностью замыливание проблем: «Кремль в это не входит, это компетенция МИДа, обратитесь к Лаврову». «Кремль не занимается этим, обратитесь в Министерство обороны…». «Неужели вы думаете, что Кремль ЭТИМ занимается…».

Почему мы вынуждены внимать буддистскому всепрощению, льющемуся от разъяснений пресс-секретаря президента, разъяснений становящихся все более всепрощающими, ласковыми даже, медоточивыми.

Они что, там наверху стали буддистами или, хуже того, джайнистами, которые себе и насекомых не позволяют раздавить? Сторонниками Махавиры, которые себе на муравьев не позволяют наступить?

Почему не раздастся голос сверху?

Где суровое «Упал-отжался»?! Или суровое «Вон от сюда!»?

Где голос сверху?

21 сентября 2017 г.

В зале суда царит жутчайшая скука. Сменяя друг друга, прокуроры зачитывают документы дела, без раскрытия их содержания, там типа «письмо Дмитрию Медведеву», «письмо Дворковичу»… 12-й, 13-й тома, 14-й том… Всего томов двадцать восемь.

Если бы были мухи, то, наверное, вымерли бы все, но уже холодно в природе, мух нет. В зале Замоскворецкого суда, впрочем, жарко. Необыкновенно похудевший Улюкаев разумно приехал в одной темно-лиловой рубашке только, с сумкой, на плече ремень.

Приобщенные к делу документы читают не от хорошей жизни. Дело в том, что второй день подряд не являются свидетели обвинения. Такое впечатление, что по трезвом размышлении, после оглашения прослушки записи разговора Сечина и Улюкаева свидетели передумали давать показания против Улюкаева. Уж очень прослушка изобличает не подсудимого Улюкаева, а донесшего на него Сечина.

В прослушке явно прозвучало коварство Игоря Ивановича, заботливо спрашивающего уже сданного им в ФСБ человека: «Вам не холодно, Алексей Валентинович, может, курточку дать?» Эта вот «курточка» была лишней, отдает ненужной жестокостью.

Свидетели обвинения, заглянув в эти шекспировско-достоевские страсти, отшатнулись?

Это лишь мое предположение, но куда они делись, первые двенадцать исправно являлись и вдруг иссякли, а ведь их ожидалось тридцать, где же остальные восемнадцать?

И потом, почему судья не распорядилась об их приводе? Суд имеет право привести свидетелей под полицейским конвоем.

Суд не решается это сделать?

Слишком большие люди — свидетели обвинения?

Короче, тайна, покрытая мраком.

Потому монотонно читают перечисление писем и документов. Вообще-то эта церемония перечисления документов предусмотрена судебным процессом, но и показания свидетелей обвинения предусмотрены.

Адвокаты Улюкаева заявили, что не услышали ничего компрометирующего Улюкаева за все время процесса. Ей-богу, и я не увидел инкриминирующего.