Игорь Молотов - Мой друг Карлос Шакал. Революционер, ставший героем голливудских фильмов «Шакал» и «Карлос»

Рондо буквально ходил по пятам Карлоса, выслеживал, где только мог, однажды даже оказался в кафе. Я спрашивал у Карлоса: как он не замечал этого немолодого белого француза в черной Африке. Он ответил:

— Почему не замечал? Он сфотографировал нас довольно открыто, под защитой полиции Судана. Несколько раз мы сидели за соседними столами в общественных местах.

— Ты даже улыбался на многих фото, сделанных им.

— Я добродушный, веселый и улыбающийся человек. Кроме того, улыбка — это достойный ответ. И почему бы мне этого не делать, если я общительный человек и стараюсь окружить себя приятной социальной средой.

Конечно, Рондо знал, что Карлос находится в Судане с ведома властей и, чтобы решить вопрос с его похищением, нужно получить согласие доктора аль-Тураби. Поначалу Тураби лукаво разводил руками — кто этот незнакомец, ему неизвестно. Но после того как Рондо продемонстрировал, что у него имеются фотографии, а также документы, подтверждающие личность «незнакомца», начался большой торг, который взял под свой контроль лично министр Шарль Паскуа.

Если мы обратимся к политическому справочнику, то сможем узнать, что Паскуа был замешан в коррупции. С 2004 года бывший министр оказался вовлечен в несколько коррупционных скандалов, в том числе так называемый «Анголагейт», связанный с нелегальной поставкой оружия в Анголу в 1990-х, где в то время бушевала страшная гражданская война. Паскуа быстро сдал своего патрона. По его словам, о нелегальных поставках знал и президент Ширак, и тогдашний глава его администрации Доминик де Вильпен, ставший впоследствии премьер-министром. Говоря о Шираке, Паскуа заявил:

— Я обвиняю его в том, что он не выполнил свой долг (главы государства).

В 2004 году имя Паскуа фигурировало в опубликованном в СМИ списке политиков, которые незаконно получали деньги от правительства Саддама Хусейна при реализации программы «Нефть в обмен на продовольствие». Эти обвинения через год повторил британский парламентарий Джордж Гэллоуэй в своем докладе в американском сенате. В апреле 2006 года эти обвинения выдвинула против него французская бригада по борьбе с экономическими преступлениями.

Кроме того, политик привлекался к суду по делу о незаконном финансировании своей предвыборной кампании в Европарламент в 1999 году. Его имя также всплывало в деле о коррупции при реализации общественных жилищных проектов в департаменте О-де-Сен.

Эта замечательная биография дважды министра внутренних дел Французской Республики позволяет судить о характере переговоров с суданскими властями в лице доктора Хасана аль-Тураби и генерала Хакима Абу Зейда, главы суданских спецслужб. Первая встреча министра и Абу Зейда состоялась в Париже, где стороны приступили к переговорам насчет судьбы «дорогого гостя».

Существует версия, высказанная писателем и журналистом Джоном Фоллейном, что посреднические услуги взял на себя Тегеран. Тогда становится понятной неожиданная экстрадиция двух иранских боевиков Ахмада Тахери и Мосена Шарифа Эсфахани обратно в Иран вопреки здравому смыслу и требованию Швейцарии, где было совершено преступление. Эта парочка иранцев находилась во французской тюрьме с ноября 1992 года, после того как в составе группы из 13 человек совершила операцию по убийству иранского роялиста и оппозиционера Казема Райави. А было все так: два автомобиля по-гангстерски ловко блокировали участок шоссе на территории Швейцарии, где должен был проезжать на своей машине оппозиционер. Когда Райави попал в ловушку, в него было выпущено шесть пуль.

Итак, решение Франции, по которому боевиков фактически распускали по домам, вызвало недоумение у многих ее союзников. На это министр внутренних дел Паскуа заявил, что он защищает национальные интересы и не следует задавать много вопросов. Фоллейн заключает, что под национальными интересами Паскуа подразумевал Карлоса. Иран имел очень тесные связи с Суданом и мог повлиять на его военно-политическое руководство, что было на руку французам. К тому же это очень в стиле Паскуа: коррупция, откаты, договорняк и все в таком духе. Так или иначе, через несколько месяцев после странной экстрадиции Паскуа встретился с доктором аль-Тураби и смог сам оценить лицемерие суданского шейха.

На секретных переговорах тот выпалил, что выдача гостя, попросившего убежище, — это не что иное, как предательство.

— К сожалению, я не смогу помочь вам, — с театральной печалью в голосе заявил аль-Тураби.

Паскуа не обращал внимания на это представление.

— Франция готова выступать поручителем Судана в Международном валютном фонде и Всемирном банке. Как вы знаете, сегодня из-за возражения США Судану очень трудно получить заем.

Живые глаза доктора впились в министра.

— А Франция могла бы обеспечить гарантии того, чтобы вы могли взять, сколько вам необходимо. Вам нужно новое оружие — так его можно купить за эти деньги.

Аль-Тураби быстро сбросил маску озабоченности — кроме обещаний личного обогащения Паскуа предложил списать весь внешний долг Судана. Сделка была заключена тем же вечером.

Вернувшись в Хартум, доктор аль-Тураби разгневанно заявил:

— Мы предоставили ему кров и убежище, считая его борцом за святые цели, но сейчас это уже не тот человек, не тот Карлос, которого мы пригласили… Его поведение бесстыдно и оскорбляет чувства правоверных мусульман… Он пьет алкоголь и проводит с женщинами столько времени, что я начинаю сомневаться в том, что он мусульманин. Его присутствие в нашей стране нежелательно, и его поведение снимает с нас любую ответственность за его дальнейшую судьбу…

Это был сигнал, что суданцы начали выполнять свою часть сделки.

Однажды я спросил у Карлоса, знал ли он о сговоре иностранных спецслужб с суданским руководством. Он ответил:

— ЦРУ и несколько служб спутникового слежения были заранее проинформированы о моем путешествии в Хартум. Сочувствующие сообщили, что американский спутник визуально отслеживал мои движения и что французская система слежения была установлена суданской тайной полицией в моей машине. Единственным арабским лидером, который открыто меня предал, был Хасан аль-Тураби.

Теперь настал черед суданского доктора торопить французов и ЦРУ — тайная полиция получила сведения о переговорах Карлоса с египетской разведкой «Мухабарат». Детали этих переговоров для суданцев оставались неизвестными, но тот факт, что местонахождение Карлоса теперь знает третья сторона, подвергало опасности самого аль-Тураби, справедливо опасающегося возмездия за сговор с врагом и предательство. Усиливала эти опасения и открытая враждебность «Мухабарата» к Судану. Карлос сказал мне: