Игорь Молотов - Мой друг Карлос Шакал. Революционер, ставший героем голливудских фильмов «Шакал» и «Карлос»

Шредер ( прерывая ): Потому что ходят слухи, что вы его знаете. Вы встречались с ним?

Паскуа: А, да, я с ним был знаком.

Шредер ( прерывая его ): То есть вы встречались с Карлосом и никогда не разговаривали с ним?

Паскуа: Я его встретил два или три раза еще раньше этих событий. Но я никогда не виделся с ним, будучи министром внутренних дел. Я его встречал задолго до этого!

Вот и всё. В 1994 году Франция нарушила и собственное национальное законодательство, и предусмотренные международные правила. Французы не получили Карлоса по экстрадиции из Судана, и у них отсутствовал даже ордер на арест, чтобы хоть как-то оправдать похищение в иностранном государстве. Тот ордер, что был выписан по делу об убийстве двух агентов ДСТ на улице Тулье, был аннулирован по сроку давности. А ордер, выданный за взрыв на улице Марбеф у редакции газеты «Аль-Ватан аль-Араби», имел силу лишь на территории Франции. Никакого запроса в Интерпол направлено не было. ДСТ наступили в грязь по самые уши.

Еще за несколько месяцев до того, как «Фалькон» сел в суданском аэропорту, министр Паскуа позвонил судье Брюгьеру, специалисту по терроризму, и приказал начать готовить юридические основания для похищения. С этого момента Брюгьер стал фактически «могильщиком» Карлоса, наплевав на судейскую этику. Будучи человеком неординарным, он был не чужд славе, а в родной Франции его считали звездой. Конечно, судить такого человека, как Карлос, было для Брюгьера большой удачей. Однажды я спросил у Карлоса, что он думает по поводу звездности этого эпатажного судьи.

— Я не знал ничего подобного. Я просто сказал охранникам насмешливо в первый раз, когда чрезмерно возбужденный судья Bruguiere (он пристрастился к кокаину) подошел ко мне в коридоре перед «избранными» журналистами, что он часть шоу-бизнеса. Но он никакая не звезда. Bruguiere лишен какой бы то ни было харизмы.

Тем не менее Брюгьер выбивался из ряда людей, носящих мантию судьи: он употреблял кокаин, курил дорогие кубинские сигары и носил с собой заряженный тяжелый пистолет «Магнум», как у персонажей американского вестерна. Специализацией его были плохие парни — ливийские джихадисты и иранские боевики, специалисты по торговле оружием и японские якудза. Брюгьер был командиром того самого военного судна, которое вторглось в территориальные воды Ливии, чтобы расследовать взрыв самолета в 1989 году. После того как взбешенный дерзостью французов полковник Каддафи развернул корабль, судья отправился в одиночку на самолете в Сахару, получив за это в прессе прозвище «адмирал». История больше похожа на легенду, но французы любят такие истории.

Брюгьер неоднократно попадал в скандалы. Однажды пресса уличила его в скандале, связанном со швейцарскими счетами. Не буду вдаваться в подробности дела, а приведу лишь характеристику судьи, данную политиком Мишелем Гонелем:

— Ну и когда же, как не сегодня, ему ссылаться на этику… Мне от этого даже смешно. Я не привык к этим черным играм, в которые играет Брюгьер.

И в понедельник перед французским информационным агентством AFP он повторил:

— Я понятия не имею, как эта запись попала в руки журналистам. Я к этому непричастен, но судья Брюгьер каким-то образом тут замешан. Он повторяет, что ее уничтожил, но это не внушает доверия. Он вспоминает о своей этике, и это заставляет смеяться всех, кто знаком с ним, особенно тех, кто участвовал в его избирательной кампании в 2007 году. Его кампания была за счет налогоплательщиков. Он боялся абсолютно всех, даже в своей тонированной машине и со своими телохранителями. Он манипулятор, у которого нет ни намека на этичность!

Что касается Ж.-Л. Брюгьера, он не дал никаких дальнейших комментариев.

Получив дело Карлоса, Брюгьер со страстью погрузился в чтение документов, однако раз за разом начал встречать сопротивление из самых неожиданных мест. В начале предоставлять информацию из архивов Штази о Карлосе отказались в Германии, где ранее давали такие гарантии. Потом и доказательства, предоставленные ДСТ, не внушали доверия: дело было шито белыми нитками. Первые встречи с политическим заключенным тоже не вызвали восторга у Брюгьера: Карлос оказался большим интеллектуалом, который мастерски владел ситуацией. Во Дворце правосудия Карлос появился элегантно одетым — на нем были белоснежные брюки и рубашка, поверх был надет бордовый пиджак. Он был в форме и совсем не соответствовал тому образу, который собирался лицезреть судья Брюгьер.

— Как поживаете, мсье судья? — с улыбкой произнес «террорист номер один».

Брюгьер сконфузился. А Карлос продолжал иронизировать, давая понять, что игру, которую затеял судья Брюгьер, он уже разгадал.

— Знаете, я возьму своим адвокатом Жака Вержеса — он террорист международного масштаба, — продолжая улыбаться, заявил Карлос.

Судья все сильнее и сильнее начинал белеть от злости. Ему так и не удалось увидеть Карлоса раздавленным, как это неоднократно случалось с другими его жертвами из рядов арабской вооруженной борьбы. Карлос, как ни в чем не бывало, травил байки из своего недавнего прошлого, говорил об отвратительной погоде в Хартуме и вспоминал подробности своего похищения. Не выдержав, судья призвал его к порядку и предъявил обвинение во взрыве редакции «Аль-Ватан аль-Араби» в Париже в 1982 году. Брюгьер также назвал ложью факт похищения Карлоса из Судана, на что он взорвался тирадой о профессиональной непригодности судьи, если тот верит отчетам, в которых он непонятно откуда появился на французской военной базе.

После первого допроса он был под конвоем отправлен в знаменитую тюрьму La Sante, по иронии судьбы расположенную неподалеку от Латинского квартала и улицы Тулье.

Об ужасах La Sante в течение семи лет рассказывала в своих дневниках Вероника Вассер, пребывая там в качестве главного врача. В тюрьме камеры переполнены, душ разрешается принимать не чаще двух раз в неделю, продукты низкого качества… Все это порождает нашествие вшей и кожных заболеваний. Крыс же тут так много, что заключенные вынуждены подвешивать свои вещи к потолку. Сегодня здесь над узниками постоянно висит угнетающая атмосфера. В результате заключенные пребывают в таком состоянии, что готовы глотать крысиный яд, биться головой о стену, есть вилки, лишь бы прекратить свое пребывание там, покончив с жизнью. Если в 1999 году во всей Калифорнии покончило с собой 24 человека из 160 тысяч заключенных, то во французской тюрьме самоубийц оказалось 124 человека.

La Sante была построена в 1867 году по проекту архитектора Эмиля Водреме. В 1899 году, после упразднения пересыльного пункта Ла-Рокет, в La Sante стали помещать осужденных на каторгу или на смертную казнь. Перед тюрьмой на бульваре Араго приводились в исполнение смертные приговоры (до отмены публичной казни в 1939 году), гильотина ставилась прямо на земле возле главного входа.