Игорь Молотов - Мой друг Карлос Шакал. Революционер, ставший героем голливудских фильмов «Шакал» и «Карлос»

— Это был для нас закон, — говорит Карлос. — Если вы ищете цель для нанесения удара или желаете устроить переполох, стреляйте в тех, кто сидит на верхушке; если вы не можете устранить хорошо защищенного крупного министра, пристрелите другого министра, который находится на низком уровне и менее защищен, или же пристрелите какого-нибудь депутата — это еще легче, разве не так? Не следует нападать на полицейских и непричастных к нашей войне людей; вместо этого найдите методы и способы, чтобы нейтрализовать их. Если мы не будем нападать на них, они не будут стрелять в нас. Не только во Франции, но и в любой точке мира этот вариант сработает.

Действительно, такие соглашения между организацией Карлоса и органами внутренних дел существовали во многих странах Западной Европы. Во время процесса над Карлосом спецслужбы отмежевывались от этого факта, ссылаясь на то, что в 1970-е и 1980-е антитеррористические службы просто не имели опыта, поэтому члены пропалестинских и левых организаций чувствовали себя в относительной безопасности. Но это не так. Практика заключения соглашений о ненападении между партизанскими группами и правительствами не стала анахронизмом и уж никак не связана с наличием или отсутствием опыта у спецслужб. Например, сегодня такие соглашения действуют в Италии, где за годы активности исламских фундаменталистов в Европе не совершено ни одного теракта. В прошлом году в Риме на условиях конфиденциальности я говорил с итальянским чиновником, и он подтвердил, что решение не вступать в конфронтацию с представителями «Исламского государства» принято на самом высоком уровне.

Поэтому портрет беспринципного убийцы, созданный СМИ по отношению Карлосу, лишен исторической достоверности. Он был солдатом международной войны, которую вели сверхдержавы по всему земному шару, и его контакты с руководителями государств если не носили официального характера, то имели важнейшее значение. После распада Советского Союза Карлос обладал моральным правом отмежеваться на суде от дела революции, чтобы изобразить из себя жертву политических обстоятельств. Но вместо этого он вел войну на истощение, всякий раз подчеркивая, что гордится высоким званием борца за Палестину в рамках мировой коммунистической революции. Это достойно восхищения.

Сфабрикованное против него дело было насмешкой над правосудием и принципами Французской Республики. Проведенное расследование было полно недостатков, самоисключающих фактов и откровенно слабых доказательств. Карлос оставался классовым врагом для западного мира, буйным парнем, ставшим персонифицированной мишенью для мести. Ему одному мстили за непокорного Фиделя, за Николае Чаушеску, который умер, так и не покаявшись, за Саддама Хусейна, которого не смогли тогда одолеть армии и спецслужбы более 30 стран. Карлос стал в один момент коллективным несогласным с победившим в холодной войне евроатлантистским империализмом.

После самоубийства СССР и крушения стран Варшавского договора западные спецслужбы ожидали, что получат весь агентурный архив, касающийся Карлоса и его организации. Но время шло, а восточноевропейские страны не спешили делиться служебной информацией со своими партнерами. Вежливо, но настойчиво французскому суду отказывали в предоставлении материалов, ссылаясь на то, что их обнародование может навредить национальным интересам.

Отказался сдавать своих союзников и Карлос.

— Я самый большой архив из ныне живущих, — как-то сказал он мне.

И это действительно так. Исчерпывающие сведения Карлоса о государственных элитах, тайных заговорах и секретных соглашениях могли бы стать грозным оружием в руках врага. Но он продолжает хранить молчание, несмотря на постоянное давление.

— Игорь, сегодня моих сторонников становится все больше, возможно, больше, чем когда они в прессе разоблачали «Миф Карлоса». Они судят меня своими мерками, но в большинстве стран моя борьба находит одобрение, — говорил Карлос.

Его младший брат Владимир, который сегодня живет в Каракасе, говорит, что стратегия в отношении Карлоса существенно изменилась:

— Во-первых, это был своего рода агент 007 — человек с тысячью лиц, которого никому не удавалось найти. Конечно, это было время, когда западные спецслужбы носились как сумасшедшие, чтобы заполучить его. Когда он был свободен и скрывался от западного правосудия, его представляли как грозного человека, как я сказал, агента 007, но со знаком минус. Но приходит время, и западные СМИ разворачиваются на 180 градусов, изображая Ильича не «Джеймсом Бондом» палестинского дела, а криминальным элементом. После того как, несмотря на годы психологических пыток, они не смогли представить его как раскаявшегося и отрекшегося от борьбы против Запада человека, они попытались воплотить эту другую стратегию. Они хотят выставить его дураком. Повторяя, что он жестокий, бесчеловечный человек, убивает детей, женщин… Это не случайно.

Согласно другому мифу о Карлосе, повторяющему то, что рассказал Владимир, арабские лидеры отказали ему в поддержке и после ареста даже не замолвили за него слова. Это неправда. Здесь следует сказать, что большинство лидеров негативно отреагировали на предательство в Судане.

Один из отцов-основателей Народного фронта освобождения Палестины Джордж Хабаш назвал произошедшее грязным заговором против настоящего борца освободительного движения:

— Если Карлос представлял опасность для суверенитета Судана, то правительство могло просто попросить его покинуть страну, вместо того чтобы идти по пути предательства.

В своем письме из тюрьмы Хабашу Карлос сердечно приветствовал его как своего учителя:

«Дорогой Хаким, я наконец поверил в воплощение всех надежд, присоединившись международным добровольцем к палестинской революции. После целой жизни борьбы. Я горжусь тем, что могу сказать, что я — ученик Джорджа Хабаша».

Не отказался от дружбы с Карлосом и его старинный приятель Абдель Азиз Бутефлика, нынешний президент Алжира. Они познакомились в 1975 году, когда Карлос посадил самолет с нефтяными министрами ОПЕК в алжирском аэропорту. Известно, что как минимум он оставался там несколько недель, коротая время встречами с высокопоставленными лицами из правительства Алжира — президентом Бумедьеном и министром Бутефликой. Пока все думали, куда запропастился Карлос, опомнившиеся австрийцы запросили у Алжира его экстрадиции, на что Бутефлика ответил отказом.

Мне приходилось контактировать с Абдель Азизом, чтобы напомнить ему о судьбе Карлоса. Ему 80, он очень стар, но надеюсь, мы еще услышим о нем хорошие новости. Как-то Карлос мне сказал, что Бутефлика — чистый, хороший человек и друг. Он с восторгом вспоминает время, проведенное в компании этого добродушного и интеллигентного алжирца.