Алексей Лозовский - Стачка как бой

Перейдём теперь к следующему, очень важному звену в стачечной борьбе — к проблеме штаба, к проблеме руководства массовым движением, особенно когда массы вышли на борьбу. Штаб играет очень большую роль в борьбе. Это мы знаем из опыта наших партий, из опыта войны, из опыта политической жизни, профсоюзного движения и т. д. Поэтому вопрос относительно руководства, т. е. вопрос относительно того, как должен действовать штаб во время борьбы или как он не должен действовать, имеет очень большое значение.

Основной принцип, установленный в войне и в классовой борьбе, — преимущество наступательных действий. Уже давно военные авторитеты установили, что оборона не может привести к победе. Один из крупнейших немецких военных специалистов Мольтке, — тот Мольтке, который победил в франко-прусской войне, а не тот Мольтке, который потерпел поражение в последней империалистической войне, — установил, что «армия, постоянно обороняющаяся, никогда не может победить», и поэтому вопрос о наступательной тактике имеет очень большое значение. Только обороняясь, победить нельзя. Это наиболее элементарное и наиболее общеизвестное правило военной стратегии и тактики. Для того, чтобы вам на живом примере показать, как нужно и как не нужно руководить забастовкой, я хочу остановиться на примере последней всеобщей забастовки в Англии, где очень ярко выявились все отрицательные стороны руководства и весь вред и предательский характер такого штаба.

Основное, что бросалось в глаза каждому наблюдателю во время всеобщей забастовки 1926 г. в Англии, что наиболее ярко выступало перед каждым, кто мало-мальски интересовался событиями в Англии, — это разница между тактикой руководящего штаба рабочих и тактикой руководящего штаба буржуазии. Руководящим штабом бастующих был, как вы знаете, Генеральный совет трэд-юнионов; руководящим штабом господствующих классов было правительство Болдуина.

Каковы основные черты, выявившиеся на протяжении этой 9-дневной всеобщей стачки? Это — наступательная тактика со стороны правительства и оборонительная тактика со стороны Генерального совета. В то время как правительство до и во время забастовки подняло и мобилизовало все свои силы для наступления на рабочих с тем, чтобы дезорганизовать, сломить их сопротивление, и с каждым днём усиливало своё политическое и, в частности, военное наступление (мобилизация военных частей), Генеральный совет декламировал о том, что он только защищается, что он не ставит себе никаких политических задач и что он и не думает переходить в наступление. Вообще в принципе такая аргументация возможна. Возможен такой стратегический манёвр, когда, наступая, мы говорим, что защищаемся. Вы помните, что в Октябрьские дни, уже после того, как мы создали военно-революционный комитет в Петрограде, мы продолжали кричать о том, что мы защищаемся. Это был определённый стратегический с нашей стороны манёвр. Мы говорили, что мы защищаемся, что мы обороняемся, а на самом деле мы вели бешеное наступление. Но далеко не такую тактику проводил Генеральный совет. Он действительно только лишь оборонялся и ничего не делал для того, чтобы переходить в наступление. А между тем генеральный штаб господствующих классов, т. е. враждебная армия, наступала по всей линии.

Второе, что также бросалось в глаза‚ — это то, что буржуазия с самого начала поставила вопрос об этой стачке на политическую почву, на почву: класс против класса. Буржуазия, наступая на рабочих, кричала, что эта забастовка политическая, ибо выступление миллионов рабочих с какими бы то ни было требованиями есть выступление против существующего строя. Это по существу было конечно правильно. А что делал генеральный штаб рабочей армии, что делали генсоветчики? Они говорили: никакой политики, забастовка имеет чисто экономические цели и задачи, она преследует только лишь цель помочь горнякам отстоять свои 10–12% заработной платы, и, выступая перед рабочими массами с такого рода освещением этой забастовки, затушёвывая значение многомиллионной забастовки, генеральный штаб рабочей армии связывал по рукам и ногам эту армию, ибо армия не видела главной цели, армию вели с завязанными глазами.

Третье, что обращало на себя внимание, — это то, что генеральный штаб английской буржуазии проявил огромную смелость и гибкость в борьбе, тогда как генеральный штаб трэд-юнионов проявил робость, косность, трусость и бесстыдное предательство, боясь, как бы из этой забастовки что-нибудь не вышло, как бы массы не вышли из повиновения, как бы вместо узких целей, которые были поставлены забастовке, не выплыло на свет божий нечто большее. Смелость и гибкость манёвра у одной стороны, трусость, традиционализм и намеренный предательский отказ от элементарных правил борьбы, тупоумие и непонимание — у другой. Я сказал «непонимание» в условном смысле. Руководители Генсовета понимали, к чему это ведёт, и намеренно затушёвывали характер и содержание борьбы, иначе говоря, они намеренно суживали, намеренно ограничивали, намеренно вгоняли в колодки то движение, которое могло в огромной степени разрастись и принять угрожающий для буржуазии характер.

Наконец четвёртое, что бросается в глаза при сравнении руководства со стороны двух этих штабов, — это использование всех ресурсов, имевшихся у буржуазии и самоограничение со стороны генерального штаба профсоюзов. Буржуазия мобилизовала армию, прессу, постольку она могла, частный транспорт, она объявила набор добровольцев и через этих добровольцев начала восстанавливать транспорт, она мобилизовала сотни тысяч сынов буржуазии, создавала специальные дружины, которые действовали вместе с полицией и войсками и т. д. Иначе говоря, генеральный штаб армии буржуазии стремился бросить на поле сражения всё, что было в его руках, для того, чтобы подавить движение, расширяя и захватывая новые позиции, вводя в борьбу новые резервы, мобилизуя все свои силы и бросая их в бой. А что делал генеральный штаб трэд-юнионов? Призывая к забастовке, он боялся расширения её; он уговаривал новые отряды рабочих не бастовать, и на сотни предложений со стороны организованных и неорганизованных рабочих вступить в бой Генсовет отвечал: «Не надо, работайте». Мы видим таким образом с одной стороны — втягивание резервов, концентрацию всех сил, мобилизацию всех ресурсов, переброску с одного места в другое всего, чем располагает буржуазия, и, с другой — трусливое топтание на месте, самоограничение, боязнь вызвать новые силы и боязнь обратиться к массам.

Вот, товарищи, сжатое сопоставление тактики двух штабов. Все преимущества несомненно были на стороне буржуазии. Конечно меньше всего можно требовать, чтобы генсоветчики проявили особенно большую решительность или применили знаменитое изречение Дантона: «Смелость, смелость и ещё раз смелость». Там действовало другое правило: трусость, предательство и ещё раз трусость и предательство. Во всяком случае, когда мы рассматриваем это столкновение классов в этой формально экономической забастовке, мы видим, какие колоссальные преимущества были на стороне организованного штаба буржуазии и какую огромную отрицательную величину для английских рабочих представлял из себя Генеральный совет. Этот пример, как я уже раньше говорил, даёт нам очень много материалов, из которых мы можем видеть, как не нужно руководить забастовкой. Изучая день за днём всё, что происходило в Англии в течение этих 9 дней, читая «British Worker», т. е. тот орган, который Генеральный совет издавал во время забастовки, изучая внимательно все те шаги, которые предпринимали Генсовет и Исполком Рабочей партии, мы видим, что тактика Генерального совета была заранее рассчитана на поражение. Припомним только, что в генеральном штабе рабочей армии были такие руководители, которые всё время бегали во враждебный генеральный штаб и искали соглашений, предлагая всякого рода формулы, как будто бы дело решает та или другая формула, когда массы выходят на улицу. Основное, что определяло тактику генерального штаба рабочей армии во время этой стачки, — это боязнь масс, боязнь развязать активность миллионов. Генсоветчики прекрасно понимали, что стачка, начавшаяся из-за чисто экономических требований и захватившая миллионы рабочих, не может остановиться на этом, если в неё будут втягиваться всё новые и новые силы и если рабочие будут в дальнейшем сталкиваться с организованной силой государства. Они прекратили забастовку, сдались на милость победителя, ибо они боялись своей собственной армии, они боялись, чтобы армия не начала драться по-настоящему. Вот смысл маневрирования Генерального совета трэд-юнионов, вот смысл маневрирования Исполкома Рабочей партии.