Джонатан Литтелл - Хомские тетради. Записки о сирийской войне

Лицо напряженное, он явно нервничает. Глаза беспокойно бегают. Наш хозяин начинается его ругать: «Ты же военный, где твоя храбрость! Почему прячешь лицо? Офицер командует другими, он должен служить для всех примером».

Друзья рассказали этому парню, что происходит в военных тюрьмах Дамаска, Кабуна и Аазра. Там держат офицеров за высказывания против режима или за отказ стрелять. Узники разных вероисповеданий сидят в разных камерах и никогда не пересекаются; в этих тюрьмах – полный набор религиозных конфессий: друзы, алавиты, христиане и т. д.

Наш новый знакомый служил в авиации, на военном аэродроме Дюмайр, в пригороде Дамаска. Был вторым пилотом на вертолете Ми-8. Он утверждает, что «вертушки» с установленным в дверях пулеметом калибра 7,62 использовались против манифестаций в Забадани. Поначалу людей только пугали, но потом все-таки стали стрелять.

11 часов. Отъезд под дождем, с нами Гнев и Ибн-Педро. В кабине места нет, я сижу скрючившись в задней части пикапа между ящиками со снарядами. На выезде из Аль-Кусейра снаряды и два противотанковых гранатомета перегружают в грузовик, который ненамного больше нашего. За рулем – другой шофер. Я пересаживаюсь в кабину – на колени к Райеду, рядом – Ибн-Педро, Гнев – с другой стороны. Шоссе, затем нескончаемая, грязная проселочная дорога, пикап трясется по колдобинам, а навстречу вереницей идут грузовики – те, кто тоже хочет объехать армейский пропускной пункт. Дождь перемежается с градом, в промежутках выглядывает солнце. Через несколько километров, в какой-то деревне мы нагоняем грузовик, перевозящий медикаменты, спрятанные в кузове с двойным дном, и еще один маленький грузовичок. Затем быстро двигаемся до третьей деревни. Дорогой между Абу Абдаллахом, нашим водителем, и Райедом завязывается спор о салафизме. Абу Абдаллах: «Ну и что, видел ты здесь салафитов, как утверждает Башар?» Райед: «Это как посмотреть. А кого ты считаешь салафитами?» – «В этом-то вся и штука. Слово имеет два разных толкования. Мусульмане из страны Шам [29]придерживаются умеренных взглядов. Чтобы в жизни был порядок, они следуют примеру своих набожных предков, верующих прежних времен, которые жили по законам ислама. В этом базовый смысл салафизма. Другой смысл – такфиризм, джихадизм, терроризм – придают ему американцы и Израиль. Но к нам это не имеет никакого отношения».

Въезжаем в деревню и паркуемся возле одного из домов. Навстречу выходят женщина и улыбчивый мальчик, который крепко жмет нам руки – настоящий мужчина. Нас проводят в гостиную: придется подождать. САС засекла какое-то движение армейских подразделений, переход границы откладывается. Не исключено, что ждать придется довольно долго.

Диалог между Райедом и Ибн-Педро. Ибн-Педро спрашивает, что мы хотели бы поесть, когда приедем в Баба-Амр, чтобы предупредить тех, кто нас ждет. Райед: «Свинину!» Ибн-Педро: «Тогда, специально для тебя, зарежем шиита». Райед: «Ну вот, видишь? И скажи теперь, что ты не фанатик». Ибн-Педро: «Может, и так, но не я первый начал. Это они виноваты».

Ибн-Педро рассказывает, что у Свободной армии в Баба-Амре есть тюрьмы, где содержатся shabbiha . Там проводятся судебные процессы «по всем правилам. Тех, кто виновен в гибели детей, приговаривают к высшей мере». Кроме того, там практикуются обмены заключенных, в частности, с того момента, как в страну приехали наблюдатели из арабских стран.

Он лично видел, как приговорили и расстреляли какого-то агента спецслужб. «Он убивал детей». Очень туманно. «Кроме того, он стрелял в меня». Ибн-Педро показывает рану в районе брюшной полости. Чепуха. На самом деле эту отметину ему полтора месяца назад в Инша’ат оставил снайпер, после чего его лечили в подпольной клинике.

Оживленный спор между Райедом и Ибн-Педро. Первый упрекает второго за перегибы и передергивание. И объясняет, что журналисты обязаны распространять правдивую информацию, а вранье и искажения наносят вред и им, и их делу.

Райед уточняет то, что сказал Абу Абдаллах о салафизме. В нем различают три течения: первое – такфири-джихадистское, made in USA ; второе – jamaat at-tabligh [ основанное в Индии в 1926 году ] – транснациональное, неполитическое, имеющее целью распространение ислама в мусульманских сообществах, что роднит это течение с движением «Братьев-мусульман». И наконец, третье направление, интеллектуальное – tahrir al-uqul , «либерализация мысли», неполитическое, религиозное и элитарное.

Райед объясняет свои планы Ибн-Педро, который предлагает [ чтобы передвигаться в Хомсе более свободно ] заказать ему фальшивое удостоверение личности, где было бы написано « христианин» . Это займет 10 дней, потому что такие документы изготовляются в Ливане.

Ожидание затягивается. Райед болтает о всяких пустяках, показывает фотографии на своем ноутбуке. Пьем чай. Мужчины молятся. Райед показывает pdf своих публикаций: очень полезно, чтобы к нам относились с большим доверием. [ Я читаю Плутарха, единственную книгу, которую взял с собой. ] «Эти вещи и другие подобные способны скорее привлечь большое количество читателей своей новизной и диковинностью, чем оттолкнуть их своей фальшью». (« Жизнь Ромула» , XVIII). Прекрасно подходит к истории, рассказанной Ибн-Педро.

Мальчишка – настоящий каид. Когда я спросил у него, как пройти в туалет, он бросился вперед, втолкнул свою мать в комнату и захлопнул дверь.

Разговор между Райедом и Абу Абдаллахом, нашим водителем. Абу Абдаллах – инженер-электрик, он шесть лет учился в Инженерном университете Дамаска. В 1990-х годах работал на нефтеперерабатывающем заводе, откуда его выгнали за то, что он не хотел прикрывать коррупцию. Чтобы работать по специальности, ему пришлось уехать в Эмираты, где он провел два года. Потом вернулся в Сирию и завел свое дело. А теперь помогает повстанцам по части материально-технического обеспечения: возит туда-сюда раненых, оружие и журналистов.

Абу Абдаллах расспрашивает нас о позиции, которую занимают народ и правительство Франции, а Райед объясняет, что в принципе они поддерживают восставших, понимают их недовольство и осуждают зверства режима. Водитель соглашается, однако замечает, что от такого отношения им никакой пользы: оно не ведет к конкретному результату. Райед не согласен: дипломатическое давление не дает режиму возможности ужесточать репрессии. «Вспомни, что они сделали в Хаме [30]!» Абу Абдаллах: Хама – это другое дело, там было восстание, начатое политическим движением – «Братьями» – и поддержанное Саддамом Хусейном. Сегодня восстал народ, а политические партии бегут за ним, чтобы догнать и оседлать революцию. Особенно это касается «Братьев-мусульман», коммунистов и салафитов (имеется в виду течение tahrir , уточняет Райед, потому что другие два в Сирии отсутствуют). Он полагает, что в последние два месяца политические партии по сути стараются вскочить в поезд на ходу.