Михаил Елисеев - Великий Александр Македонский. Бремя власти

Утром Александр вновь атаковал противника в лоб, а с фланга возобновил действия Птолемей, опять активно используя легковооруженные подразделения. Инды несли такие большие потери от вражеских метательных снарядов, что в итоге начали отступать – а македонские отряды сражались посменно, не давая врагу ни минуты передышки. В итоге бешеная атака увенчалась успехом, и армия царя захватила проход, соединившись с отрядом Птолемея – путь к вершине был открыт. Но, подойдя к самой твердыне и встав на вершине холма прямо напротив нее, они поняли, что с налета цитадель не взять. На следующий день солдаты Македонца отложили в сторону оружие и вновь взялись за лопаты и инструменты – Александр велел от вершины холма до вершины Скалы вести насыпь, по примеру того, как это было проделано при штурме Газы. Только работы эти по своим размерам были гораздо масштабнее, и не шли ни в какое сравнение с предыдущими. Сын Амона лично руководил работами, поощряя прилежных и подгоняя нерадивых – и к вечеру длина насыпи достигала уже около 190 м. На вал втащили метательные машины и начали обстрел вражеских позиций, одновременно в бой вступила пехота, отражая атаки индов на тех, кто возводил насыпь. Работали три дня без перерыва, а на четвертый удалось захватить небольшую гору – одинаковой высоты со Скалой. Вот к ней и велел царь вести насыпь, чтобы затем беспрепятственно обстреливать всю крепость, а затем подвести вал к самой твердыне. Тут-то наконец до индов дошло, с кем они связались, и потому к Александру было выслано посольство с предложением о сдаче. « Расчет же у них был на то, чтобы протянуть день в ожидании переговоров, а ночью рассеяться по своим родным местам » (Арриан). Но тут, как всегда, – разведка доложила точно, и Македонец на хитрость ответил хитростью. На ночь он снял стражу, которая окружала крепость, и дал индам время покинуть ее стены, а македонцы в это время по веревкам залезли на саму Скалу. По царскому сигналу его солдаты бросились из ворот твердыни на уходивших врагов, другие побежали им навстречу – оказавшихся в ловушке убивали без пощады, многие из врагов покончили с жизнью, кидаясь в пропасть. А Александру это победа была приятна вдвойне – по одному из мифов, его предок Геракл пытался захватить Скалу Аорна, но потерпел неудачу, а что могло быть лучше для царя, чем превзойти в славе своего легендарного прародителя! И что самое главное, Великий Македонец показал, что является одним из самых лучших мастеров осадной войны в Древнем мире и что вряд ли найдется еще какой военный деятель, сравнимый с ним в этом элементе военного искусства. Деметрий, прозванный Полиоркетом, был лишь бледной тенью македонского царя, который не испытал при осадах и штурмах ни одной неудачи. Деметрий же, несмотря на свое грозное прозвище (Осаждающий города), похвастаться таким результатом не мог. Что же касается солдат армии Александра, то про них можно сказать, что они заступами и лопатами взяли не меньше крепостей, чем оружием.

Оставив на Скале гарнизон, Александр хотел продолжить войну с ассакенами, но неожиданно для себя столкнулся с проблемой: брат погибшего при осаде Массаги князя со своим войском и боевыми слонами при приближении Двурогого Искандера бежал в горы, а местные жители ушли не только из городов, но и из сельской местности. Не встречая сопротивления, армия завоевателей пошла к Инду, на берегу которого стали валить лес и строить корабли, чтобы на них спускаться вниз по реке, к мосту, который был построен Гефестионом.

Продвигаясь по стране индов, македонская армия вступила в город Нису, по преданию основанный богом Дионисом и названный в честь его кормилицы Нисы. Жители сражаться не захотели и сдались, приветливо встретив Завоевателя и рассказывая легенды о том, что именно этой дорогой проходил бог виноделия, а также показывая места, с ним связанные. « Все это выслушать было приятно Александру; ему хотелось, чтобы сказания о странствиях Диониса оказались правдой; хотелось, чтобы Ниса была действительно созданием Диониса: оказалось бы ведь, что он уже пришел туда, куда доходил Дионис, и пойдет еще дальше, чем Дионис, и македонцы, соревнуясь в подвигах с Дионисом, не откажутся, конечно, и дальше разделять его труды » (Арриан). Своего предка Геракла он уже превзошел, когда овладел Скалой Аорна – а вот превзойти бога – что может быть величественнее! Только вот в этом божественном месте, армия задержалась, и весьма по банальной причине – перепился командный состав. То, что Александр стал падок на вино и чашу мимо не проносил, было общеизвестно, ну а раз уж оказались в местах, связанных с Дионисом, богом вина, то соответственно царь и мероприятие организовал, которое должно было быть под стать богу, которому посвящено. А может, сам и не хотел ничего, но ситуация обязывала. О том, как проходило это внеплановое торжество, сохранилась лишь скупая запись у Арриана: « многие из бывших тут с ними почтенных македонцев были охвачены Дионисом: увенчав себя, они стали взывать к нему; воспели «Эвое!» и вели себя как вакханты » (Арриан). С ними – это, соответственно, с царем и его друзьями, поведение которых на попойках давно уже никого не удивляло, а вот что такое должны были вытворять «почтенные македонцы», раз это даже не любитель подобных вещей Арриан зафиксировал, остается загадкой.

Наконец армия царя пришла к переправе через Инд, устроенной Гефестионом, и туда же прибыло посольство от царя Таксилы Омфиса. Старый царь, тот самый, что встречал Александра в начале индийского похода, умер и теперь его сын просил Царя царей подтвердить легитимность его власти. Помимо богатых даров, Омфис прислал Александру 700 всадников для участия в боевых действиях, а также сообщил, что сдает свой главный город Таксилы. Беспрепятственно переправившись через Инд, Македонец пошел к Таксилам, « большому и богатому городу, самому большому между Индом и Гидаспом » (Арриан). Царя встретили очень дружественно, всячески демонстрируя ему свою лояльность: « С позволения Александра Омфис принял знаки царской власти и, по обычаю своего народа, имя своего отца; соотечественники назвали его Таксилом, и это имя оставалось за всеми вступавшими на престол » (Курций Руф). Но и Александр в долгу не остался, за счет разгромленных князей и племен он значительно увеличил владения союзников, и « дал им окрестной земли сколько они хотели » (Арриан), а самому Омфису подарил 1000 талантов. И вот здесь, из-за этого денежного подарка, чуть было опять не произошла трагедия: место действия – Таксила, присутствующие – многие из тех, что были на пиру в Мараканде, когда погиб Клит. Как всегда, среди македонцев и эллинов нашлись недовольные тем, что царь столь щедро одаривает «варвара», как ни учил их сын бога уму-разуму, но, видно, все без толку. И сразу же нашелся очередной правдоискатель, один из пехотных командиров, Мелеагр. « Мелеагр, изрядно выпив на пиру, поздравил Александра с тем, что тот все-таки нашел в Индии человека, достойного тысячи талантов. Царь, не забыв, как тяжело он перенес убийство Клита за невоздержанный язык, подавил гнев, однако сказал, что завистливые люди создают большие мучения, прежде всего самим себе » (Курций Руф). Все правильно сказал, многие до Мелеагра такие проблемы себе создали, только не все их пережили. Можно констатировать, что командиру пехоты здорово повезло, а царь, судя по всему, еще не дошел до нужной кондиции – иначе быть бы беде, но бравый вояка правильные выводы из замечания, судя по всему, сделал и больше в болтовне замечен не был. Но возник еще один аспект проблемы, который озаботил царя: « Не меньше хлопот доставили Александру индийские философы, которые порицали царей, перешедших на его сторону, и призывали к восстанию свободные народы. За это многие из философов были повешены по приказу Александра » (Плутарх). Подход к проблеме у Искандера Двурогого остался прежний, изменились только методы – если в Персиде он жрецов сжег, то в Индии брахманов просто вешал.