Ноам Хомский - Будет так, как скажем мы!

Как это ни поразительно, большинство американцев такого же мнения о политике своей страны, что и иностранцы. Однако это мнение успешно игнорируется нашей политической системой и даже СМИ, которые не сообщают о том, что думает народ. Вот и давайте посмотрим на себя в зеркало — увидим, что мы за страна. Такой ли страной мы хотим быть? Хотим ли мы быть такой страной, к которой так относятся, а затем расхлебывать последствия? Потому как делать это придется обязательно.

Или возьмем войну в Ливане. Почти 90 процентов населения этой страны считают, что это была война США и Израиля, и ведь это правда. Мы разорили значительную часть Ливана, нашпиговав его землю кассетными бомбами и сделав ее непригодной для жизни. Бомбардировки нефтехранилищ привели к разливу нефти, а значит и к долгосрочному ущербу для окружающей среды. Министр экологии сказал, что вследствие американо-израильских бомбардировок большинство ливанцев скоро будут пить отравленную воду.

В журнале Science опубликована статья об экологических последствиях нападения на Ливан.

Да, и в этой статье приводятся технические подробности. Говорится о части нефтяного разлива, достигшей побережья: там обнаружена высокая концентрация токсичных углеводородов и других канцерогенных и токсических соединений. По мнению авторов, они распространились и на другие участки. Нефть проникла и на морское дно, а это может нарушить пищевую цепь. Все это, как нам известно, чрезвычайно усугубляет экологическую ситуацию, не говоря уже о ядовитых облаках, нависших над страной в результате того же разлива нефти. Последствия всего этого: разлива нефти, разорвавшихся кассетных бомб, массированных артобстрелов, разрушивших большую часть страны, — будут ощущаться еще очень и очень долго. Кроме того, во время бомбардировок были уничтожены культурные центры, книжные магазины. В районе Бейрута, именуемом культурной зоной, располагались почти все издательства. Ливан был культурным центром всего арабского мира. И теперь этот район стерт с лица земли. Книжных магазинов больше нет.

Еще хуже ситуация в Ираке. Городские площади, где было сосредоточено много книжных магазинов, литературных кафе и дискуссионных клубов, которые существовали даже при диктатуре Саддама Хусейна, теперь пусты и разрушены вместе с культурным наследием, уходящим корнями в тысячелетия. Для нас это рядовое событие — такое, мол, случается. Но не для них. Им небезразлична их культура, их цивилизация и их жизнь.

Каковы же последствия этих разрушений для будущего? В Ливане, скорее всего, они будут такими же, как и в Ираке: вырастут новые поколения моджахедов [39] Моджахедом в исламе называется участник священной войны за веру — джихада. — людей, которых переполняет ненависть к стране-разрушительнице и жажда мести. Мы еще не раз о них услышим. А потом мы еще будем удивляться: за что они нас ненавидят? Если мы действительно хотим понять, за что, давайте вернемся к событиям полувековой давности. Это еще одна причина не отказываться от исторической памяти. Джордж Буш — не первый президент, который спросил, почему нас ненавидят. Эйзенхауэр тоже задавал этот вопрос. Так почему же нас ненавидели тогда? Да по той же причине, что и теперь. Вот только теперь эта ненависть стала глубже.

Если регулярно смотреть на себя в зеркало, то можно узнать о себе что-то новое. А это чрезвычайно важно. Привыкнув к этому занятию, вы, может статься, научитесь понимать других людей. Но для начала нужно попытаться понять себя, а не спешить выкрикивать ура-патриотические лозунги. Если наш досточтимый президент объявляет Чавеса жестоким диктатором, вовсе не следует вслед за ним во всю глотку это повторять. Может, Чавес и впрямь жестокий диктатор. Но к этому выводу стоит прийти своим умом, а не потому, что так сказал наш дорогой политический лидер. Нам не стоит добровольно превращаться в северокорейцев.

Кембридж, штат Массачусетс,

12 декабря 2006 года

Вчера New York Times поместила на первой полосе статью о бывшем чилийском правителе генерале Аугусто Пиночете, который скончался накануне. Если бы на территории США в этот день приземлился кто-нибудь с Марса или другой далекой планеты, что бы он мог узнать о событиях в Чили из главной газеты страны?

Если бы пришелец из космоса был знаком с историей нашей цивилизации, то наверняка бы подумал, что попал в тоталитарное государство вроде сталинской России. В этой статье лишь вскользь упоминается о роли США в государственном перевороте в Чили в 1973 году, который привел Пиночета к власти. На деле же, США в течение многих лет вмешивались в выборы в Чили — так было и в 1958 году, и в 1964-м. К 1970 году Вашингтон был твердо намерен свергнуть правительство Альенде. И тут существовало два пути: жесткий, который неизбежно вел к военному перевороту, и мягкий, который должен был, как выразился Никсон в разговоре с директором ЦРУ Ричардом Хелмсом, «заставить экономику завопить». Для подрыва экономики Чили Соединенные Штаты установили непосредственные и широкие контакты с чилийской верхушкой. Переворот в Чили был лишь одним из серии государственных переворотов, которые США спровоцировали, поддерживали или в которых принимали непосредственное участие в шестидесятые и семидесятые годы, в ходе подготовки к террористическим войнам в Центральной Америке в восьмидесятые годы. По всему континенту прокатилась волна террора.

То, что произошло в Чили, задевает меня за живое особенно сильно. Пару недель назад я как раз оттуда вернулся. О сегодняшнем Чили точнее всего сказал Ариэль Дорфман, назвав ее «страной, все еще преисполненной страха». И это правда. Люди жили при диктатуре семнадцать лет, и до сих пор в стране чувствуется этот страх. Одним из самых ужасных застенков при пиночетовском режиме была Вилла Гримальди. В последний мой приезд в Чили по этому месту нашу группу водил человек, которого там пытали. Сейчас он известный специалист по международному праву, преподаватель и правозащитник. Он, шаг за шагом, показывал нашей группе, как проходили пытки. По его словам, лишь через несколько лет после пережитого он смог заговорить об этом кошмаре. Пытки были чудовищными.

А еще мы познакомились с человеком, вернувшимся из камеры смертников. Если заплечных дел мастера решали, что после всех пыток вы им больше не нужны, вас сажали в эту страшную камеру. Но этому человеку каким-то чудом удалось выжить. Единственному. Он описал нам жуткие пытки во всех подробностях. И вот еще что: пытки проводились под наблюдением врачей. В их обязанности входило следить, чтобы человек не умер, и его можно было пытать снова. Врачи должны были своевременно останавливать процесс и возвращать истязаемого к жизни, а затем пытки возобновлялись. Я спросил своего собеседника: «Где теперь все эти врачи?» — «Практикуют в Сантьяго», — ответил он. И никто не думает привлекать их к ответственности. Это все равно что по улицам Сантьяго сейчас разгуливал бы Йозеф Менгеле [40] Один из наиболее опасных фашистских военных преступников, эсэсовец, главный врач концлагеря Освенцим. . Одно из последствий диктатуры, которое видишь, это страх.