Валерий Федотов - Исповедь единоросса. Как я проиграл выборы

В этом плане показательным был пример руководителя «Общества глухих» – Льва Григорьевича. Честно говоря, я восхищался его неутомимым стремлением помогать членам своего общества, невзирая на средства. Он за руку приводил своих подопечных в приемную, помогал им писать заявления, помогал мне понять, чего хотят пришедшие. Был переводчиком и опекуном. И продолжает им являться.

Наверное, материально и морально этому обществу мы помогли больше всех. Но только благодаря настойчивости и находчивости Льва Григорьевича. Вот пример одного из разговоров: «Мне Барканов выделил на мероприятие сто комплектов белья, если хотите, можете тоже выделить, если нет, я у Барканова попрошу еще сто комплектов». Барканову он говорил то же самое. В итоге оба штаба выделяли в пользу Общества по 120 комплектов белья. И да, в день голосования он действительно разослал всем своим подопечным сообщения с просьбой «голосовать за Федотова и Барканова».

«Жители блокадного Ленинграда» относились к нам хорошо. Особенно в отделении на Опочинина. Им мы устраивали экскурсии, приходили с гостинцами, помогли привести в порядок помещение. Хотя и здесь нашлись недовольные тем, что мы не установили и не купили им жалюзи и доводчик на железную дверь – несмотря на то что все остальные просьбы по ремонту в помещении мы выполнили. Плюс нам долго вспоминали двадцатиминутную заминку с автобусом во время экскурсии в океанариум…

Помогая разным организациям, я ориентировался на их персональные проблемы и просьбы. Это было логично. Зачем отправлять людей в кино, если они хотят абонементы в бассейн? Или помогать печатать членские книжки, если их навалом. Такая персональная помощь помогала уйти от неловкого ощущения товарно-материальных отношений. Но оказалось, это было ошибкой. Начались обиды по принципу: вот их отправили, а нам даже не предложили. А то, что нам оплатили и организовали автобус и билеты в музей, конечно, хорошо, но в бассейн мы тоже хотим.

Периодически на штаб накатывались волны претензий о том, что мы «где-то втихаря выдали подарки от кандидата Федотова», а вот звонящему ничего не досталось. И наши объяснения, что мы в принципе не выдаем подарки и не собираемся это делать, вызывали теперь уже гнев и недовольство по другому поводу: «Почему? Все дают, а вы не даете!» Район над нами посмеивался со словами «привыкайте». И мы привыкали. Сначала нервно реагировали на каждый звонок и искали индивидуальный подход к каждому недовольному. А потом перестали воспринимать это как личные претензии и начали работать на формальное сдерживание.

Были и другие истории, когда мягкие желания превращались в настойчивые и недобрые требования. В одном микросовете нас попросили помочь с организацией экскурсии в Дом музыки в Алексеевском дворце. Экскурсии там проводились раз в месяц, и в руки давалось не более двух билетов. Нам предстояло договориться о группе из полутора десятков ветеранов. Два месяца мы пытались преодолеть дурацкие правила. Мы обращались в музей сами, через администрацию района, депутатов ЗакСа и даже администрацию города. Невероятными усилиями нам удалось реализовать мечту ветеранов, которая к тому времени переросла в категорию «коллективная претензия».

Из этого мейнстрима было не вырваться. Невозможно было не дарить и не тратить. Отказ от работы с общественными организациями отбирал у меня 6000 голосов потенциальных избирателей.

Но это была не единственная проблема. Многое зависело от позиции муниципальных депутатов. Общественные организации сидели на их территории, часто в их помещениях и практически во всем – от коммуналки до коллективных дней рождений – от них зависели. Из двух полных муниципальных образований моего округа одно было базовым для партии «Справедливая Россия», там и сейчас находится личная приемная Сергея Миронова. Во втором действующий муниципальный депутат Борисов стал моим конкурентом от коммунистической партии. Его (и по идее – мои) коллеги-единороссы предпочли занять нейтральную (беспартийную) позицию. Замглавы администрации муниципального образования № 7, единоросс Константин Ершов, ссылаясь на «мужскую договоренность поддерживать друг друга в случае чего», данную перед муниципальными выборами, стал открыто работать на кандидата-коммуниста. Историю этого штатного предательства я расскажу в следующей главе.

Все эти случайные и неслучайные обстоятельства стали проявляться ближе к выборам. За месяц до выборов стало понятным, что к мифу об «управляемом административном ресурсе» прибавился и миф о «готовых всегда проголосовать за кандидата от партии власти общественных организациях». Мы вкатывались в зону турбулентности и вынуждены были делать все больший акцент на другого избирателя и другие избирательные технологии.

Пару лет назад, когда я только начинал свою блестящую политическую карьеру и был невинен КАК младенец, разговоры о «непростой ситуации на Васильевском острове» меня не впечатляли. Трудно на полном серьезе прислушиваться к туманным и пространным намекам, после того как ты добровольно вписался на пост руководителя исполкома местной парторганизации.

Я скучал, когда мне рассказывали про «„Ваську“ – могильник для единороссов», и рекомендовали быть «предельно аккуратным в работе и ни в коем случае не высовываться». У меня не дергался правый глаз при упоминании фамилий Исаев, Куркина, Иванов и Самарина, которых снесли или уволили после весны 2009 года.

А потом у нас отобрали помещение, потому что Остров на самом деле оказался полем битвы с партийным курганом посередине. Исход отверженных больших районных боссов произошел вместе с винчестерами от двух старых ЭВМ (компьютерами это называть просто нечестно) и списками членов партии – нашим золотым запасом в прямом и переносном смысле, так как деятельность исполкома во многом заключалась в рекрутинге новых членов, а финансирование шло за счет членских взносов. Кроме этого, количественный состав твоего районного исполкома имел значение при выделении ставки в региональном штатном расписании – на нет и зарплаты моей помощнице Веронике тоже нет, хоть трижды убейся ап стену.

Неудовлетворительное знание новейшей политической истории района освобождало меня от каких-либо комплексов неполноценности: я был не в теме, и спроса с меня было как с козла молока. Нулевой уровень информированности, умноженный на мой энтузиазм неофита, впервые осваивающего шкуру партийного работника, вызывал умиление у матерых сотрудников администрации и муниципальных образований. Меня жалели и поэтому учили жизни как могли. Инструктаж сводился к простым правилам. Первое: ты ничего не предлагаешь администрации и во всем ее поддерживаешь. Второе: работу выстраиваешь вокруг плана администрации и присутствуешь по случаю рядом с главой района. Третье: никогда не называешь ряд фамилий, которые могут вызвать нехорошие ассоциации. Говоришь про Владимира Барканова и Алексея Ковалева шепотом и в кулуарах.