Александр Усовский - Боже, Сталина храни! Царь СССР Иосиф Великий

В конце 1927 г., демонстрируя «миролюбивые намерения», советская сторона направила в Польшу нового военного атташе И. Г. Клочко, а 28 января 1928 г. прислали и его нового помощника В. Г. Богового. Кроме того, со своих должностей были смещены давние соратники и единомышленники Тухачевского: советский военный атташе в Германии С. Лунев (Петренко), с которым М. Тухачевский летом 1927 г. переписывался по вопросу об использовании в случае войны немецких военизированных формирований «Рот-фронта»; и в августе 1928 г. С. Будкевич – начальник 3-го отдела (военных сношений, которому непосредственно подчинялись все военные атташе) Разведуправления Штаба РККА.

С величайшим трудом, но возможный «военный пожар» руководству СССР все же удалось потушить еще в зародыше. Правда, в Средней Азии англичане еще понабьют посуды в нашей лавке – но это будет уже немного позже; в декабре же 1927 года «военную тревогу» задробили по обе стороны «санитарного кордона». И теперь пришло время всему советскому руководству ответить своему народу и лично товарищу Сталину на один простой, но необыкновенно важный вопрос:

КТО ВИНОВАТ?

Виновные были незамедлительно назначены.

Во-первых, таковыми оказались те политические руководители страны, что безответственно разжигали огонь Мировой Революции и с усердием, достойным лучшего применения, требовали на штыках Красной Армии нести оную Мировую Революцию в Европу, Азию и вообще по всему земному шару – то бишь граждане Троцкий, Зиновьев, Каменев и иже с ними. Эти люди несли «политическую» ответственность за то, что Советский Союз оказался на грани военного конфликта, с которой смог спрыгнуть лишь благодаря серьезным уступкам во внешнеполитических вопросах. И уступках кому! – Польше и Румынии!

Идея Мировой Революции очевидно обанкротилась – вместе с ней политическими банкротами оказались деятели «левой оппозиции» в рядах ВКП(б); они едва не втянули Советский Союз в безнадежный военный конфликт, они готовы были пожертвовать ради призрачного успеха в этом конфликте самим существованием «первого в мире пролетарского государства» – и они должны были быть за это жестоко наказаны. Ибо их вина была очевидна для подавляющего большинства населения СССР, а главное – для членов и руководителей партии.

«Левые» деятели в руководстве партии, при всем желании, свою вину в «военной тревоге» отрицать не имели никакой возможности. Вся партия была свидетелем той неистовой фракционной деятельности, в которой погрязли «вожди Октября», того бешеного рвения, с которым они на протяжении трех «предвоенных» лет готовили грядущую смену советского политического курса, страстно желая «завязать» с НЭПом и заняться, наконец, делами серьезными и важными – начать строить социализм на Европейском континенте.

Надо сказать, что «левые» отнюдь не сидели и не ждали так страстно желанной ими Мировой Революции. Они ее готовили! А главное – они достаточно долго пытались свои взгляды сделать доминирующими в ВКП (б).

В апреле 1926 года произошло создание «объединенной оппозиции», куда вошли Зиновьев, Каменев, Троцкий и их сторонники – Радек, Преображенский, Серебряков, Пятаков, Сокольников, Антонов-Овсеенко, Муралов, Шляпников и Сапронов. Троцкий, как записной идеолог, выдвинул тезис о том, что революция предана бюрократами и грядет победа бюрократии над пролетариатом. Единственным выходом из «обуржуазивания» страны могут быть лишь следующие шаги: немедленно свернуть НЭП, радикально изменить политический курс, для чего начать быстрое развитие тяжелой промышленности, «демократизировать» партию, безжалостно «подавить кулака», а остальных крестьян загнать в трудовые армии. Никакого «построения социализма в одной, отдельно взятой, стране»! Только всемирная пролетарская революция, катализатором которой должна послужить Советская республика и ее армия! Даешь перманентную революцию! Долой бюрократический аппарат! Да здравствует пролетарский интернационализм!

Руководители оппозиции выработали заявление, представленное на июльском пленуме ЦК 1926 года. Дискуссии по нему были настолько яростными, что в разгар заседания у Дзержинского (председатель ВСНХ и глава ГПУ) произошел сердечный приступ, и Железный Феликс скончался. Но в целом дискуссия закончилась победой Сталина. Большинство руководителей партии отвергли левацкие лозунги «объединенной оппозиции»; произошел второй этап оттеснения главных «ленинских гвардейцев» от реальной власти в партии, Политбюро было серьезно перетасовано: Зиновьев заменен Рудзутаком, появились новые кандидаты в члены Политбюро, люди, близкие Сталину, – Микоян, Андреев, Каганович, Орджоникидзе и Киров.

23 – 26 октября 1926 года состоялся пленум ЦК, сурово осудивший руководителей оппозиции. Троцкого и Каменева исключили из состава Политбюро, Исполкому Коминтерна было предложено отстранить Зиновьева от поста председателя, и в декабре его заменил Бухарин. На XV партийной конференции (27 октября – 3 ноября 1926 года) тезисы Сталина о «построении социализма в одной, отдельно взятой, стране» были приняты единогласно: они были понятны подавляющему большинству рядовых членов партии, ибо в их основе лежало национальное чувство и вера в силы народа.

Но неугомонные Троцкий и компания не унимались. В октябре они представили программу реформ и потребовали, чтобы следующий ЦК, выбранный на XV съезде, был тесно связан с массами и не зависел от аппарата. Они все еще полагали, что рядовые члены партии продолжают мечтать о «трудовых армиях» и войне во благо германского пролетариата.

Пленум ЦК с легкостью доказал им, что это не так. 23 октября он вывел из своего состава Троцкого и Зиновьева. Произошло доселе невиданное – «творцы Октября» (настоящие, а не позже измышленные Эйзенштейном по приказу Сталина) изгонялись из штаба ВКП (б)! Это было пределом коварства, и товарищ Троцкий нанес последний удар: 7 ноября, в 10-ю годовщину Октябрьской революции, во время праздничной демонстрации его сподвижники (Зиновьев и Радек в Ленинграде, Раковский в Харькове, Преображенский и сам Троцкий в Москве) развернули лозунги со своими призывами перед демонстрантами.