Юлия Латынина - Русский булочник. Очерки либерал-прагматика (сборник)

Парадоксальным образом Сталин проигнорировал все новейшие технические разработки — реактивные двигатели, ракеты, ядерное оружие.

Все работы над ними были начаты только после того, как НКВД доложил, что такие работы ведутся за рубежом. Это было тем более обидно, что советские ученые подавали пионерные идеи практически во всех этих сферах.

И вот, в конце Второй мировой войны, США взорвали над Хиросимой и Нагасаки атомную бомбу, а у Сталина атомной бомбы еще не было. В таких условиях продолжать войну было бессмысленно.

И Сталин это знал. Именно поэтому он не принял парад Победы и при его жизни не было написано истории войны с Германией.

А это означало, что СССР обречен. СССР в начале 40-х мог вполне реально рассчитывать на покорение Европы. Когда военное превосходство СССР было подавляющим, когда демократические лидеры Европы, как им и подобает в период мирного времени, были слишком трусливы и ограничены, чтобы готовиться к войне, а общественное мнение в Европе во многом определялось агентами Сталина.

Когда у США появилось ядерное оружие; когда Черчилль в Фултоне заявил о недопустимости военной слабости демократий, ведущей к «соблазну» Советов, и о необходимости стратегического союза между США и Великобританией с целью недопущения новой политики умиротворения агрессора, — это означало, что СССР обречен.

Именно поэтому все, что мы имеем сейчас, было заложено при Сталине. Мы имеем демографическую катастрофу. Мы имеем экономическую катастрофу, когда промышленность, создававшаяся только для войны, оказалась заведомо неконкурентоспособной, а люди, выучившиеся делать лопатки для двигателей и броню для танков, не умеют ничего больше. И мы имеем экологическую катастрофу в городах, воздух которых отравлен, а вид которых в точности напоминает концлагерь: бараки в жилой зоне и промзона-заводы.

Нам говорят — Сталин принял Россию с сохой, а оставил ее с атомной бомбой.

Так вот. У меня был прадед, которого звали Яков. Он был крестьянин из села Алексенки близ Бородино (да-да, того самого), и к тому времени, как его раскулачили, у него была конная сеялка и конная веялка. И когда мы с отцом в конце 80-х приехали в Алексенки, мы увидели три покосившиеся избы и старую бабку, которая показала нам эту сеялку и эту веялку, и сказала, «до конца 60-х наш колхоз сеял Яковой сеялкой и веял Яковой веялкой».

Мне трудно представить себе развитие событий, при котором Россия Столыпина, Россия, в которой за несколько лет в Сибири появилось 3 млн. процветающих крестьянских хозяйств, Россия, которая строила КВЖД, Россия, которая обладала бесконечным генофондом работящих крестьян и огромными природными богатствами — не обзавелась бы к середине XX века ядерной энергией и без Сталина.

Но мне очень легко себе представить, что без Сталина под Бородино не сеяли бы в 60-х годах сохранившейся полвека Яковой сеялкой, и не веяли бы Яковой веялкой.

Если о чем и свидетельствует история Сталина, так это о том, что зло — не окупается. Заметьте, за все предыдущие страницы я ни разу не употребила слов «негуманно», «аморально» и так далее. Будем проще: зло — стратегически невыгодно.

Сталин сжег Россию, чтобы завоевать мир. Мир не завоевал, а Россию спалил до тла.

Сталин — как вирус. Вирус встраивается в клетку, переключает все ее ресурсы на себя, вычерпывает ее дотла, заставляет ее производить вместо других клеток — себя. Ему неважно, что хозяин умрет, за это время вирус настолько размножится, что заразит других хозяев. Такова же была и стратегия Сталина: переключить все ресурсы России на себя, выпить ее народ до дна, истребить, но в процессе заразить полмира и получить новые заводы и новые народы для размножения. И вот — не сработало.

Сталин организовал не победу во Второй мировой войне. Сталин организовал всю Вторую мировую войну. Эту войну, в его понимании, он проиграл. Поэтому он не принимал парада Победы и поэтому в СССР при жизни Сталина не была создана история войны.

Часто говорят, что истории не бывает в сослагательном наклонении. Мы, мол, не знаем, что да если бы. А вдруг Бронштейн, если бы его Сталин не расстрелял, все равно бы ничего не открыл? А вдруг Лангемак больше не построил бы ни одной ракеты? А вдруг все 20 млн. кулаков, если бы они не были высланы, все равно бы прекратили работать? А вдруг из всех 28 млн., что погибли под Ельней, подо Ржевом, под Берлином — ни один, выжив, не сделал бы в жизни ничего? Не сочинил бы ни одной симфонии? Не написал бы ни одной великой книги? Не родил бы ни одного сына, который сделал бы гениальное открытие?

И вообще, мол, в 1913 году Россия развивалась, а вдруг бы она сама собой прекратила развиваться? Без Сталина? Была в 1913 году с сохой и в 1953-м тоже с сохой бы и осталась? Чего, мол, сравнивать Россию с США? Или с Европой?

Тогда возьмем для сравнения ту часть Российской Империи, которую Сталину не удалось завоевать: я имею в виду Финляндию. Вряд ли кто в начале XX века стал бы называть чухонцев самой развитой частью империи. История Финляндии в XX веке — не сахар. Финляндия перенесла две советско-финских войны, в обоих под ружья были поставлены все, кто умел сражаться, а потери войск, дравшихся до последнего вздоха, составляли по 30–40 %. В феврале 1944 года Хельсинки стал объектом крупнейшей за все время Второй мировой войны операции советских ВВС: на город было сброшено 2,5 килотонн. В 1945 г. от Финляндии были отрезаны лучшие куски территории; у нее забрали никелевые месторождения в Печенге, заставили выплатить 300 млн. дол. товарами по довоенным ценам и еще 6,5 млрд. финских марок.

Переедьте финскую границу в Выборге. Посмотрите на асфальт, который вдруг перестал трескаться. На аккуратные домики вдоль шоссе. На города, похожие на города, а не на бараки. И представьте себе, какой бы была эта страна, если бы в ней жили не 5,5 млн., а 600 млн. человек.

Неужели вы думаете, у этой страны не было б ядерной энергии? Неужели вы думаете, она не была б сверхдержавой?

В конце ХХ века мир, по удачному выражению Томаса Фридмана, «стал плоским». С 1991 года две огромных страны — Индия и Китай — влились в великую реку открытой экономики. Плоский мир — это мир растущих доходов, мгновенных коммуникаций и интернациональных компаний, производящих свои товары в Миннесоте, Малайзии, Бангалоре и Шанхае.

Великая река экономики открыта для всех, однако на земле есть места, где время течет вспять. Тегеран 60-х годов был азиатским Парижем; теперь это город очередей за бензином и Корпуса стражей исламской революции. В Ираке в 60-х носили мини-юбки, теперь за непокрытую голову женщину могут убить. В Афганистане убийства танцовщиц моджахедами дело обычное; в Пакистане, уровень развития которого в свое время позволил ему обзавестись атомной бомбой, целые провинции перешли в руки талибов.