Юлия Латынина - Русский булочник. Очерки либерал-прагматика (сборник)

Грузинам, без сомнения, следовало бы выдать премию этим добрым людям, так облегчившим их работу, а грузины вместо этого взяли их и арестовали. Такая человеческая неблагодарность возмутила Кремль, и тот в праведном гневе ответил запрещением «боржоми», грузинского вина, авиаперелетов и депортацией грузин.

Между тем настоящая опасность правящему режиму угрожала, конечно, не от опереточных Гиоргадзе или Квициани: 2 ноября 2007 года на площадь перед парламентом вышли около 100 тыс. чел. Это был момент, когда недовольство реформами достигло пика: жители Тбилиси задыхались от возросших выплат по ЖКХ и негодовали от снесенных «ракушек», а положительные эффекты не успели сказаться.

Впрочем, человек, который организовывал и направлял недовольство нищих, вряд ли сам страдал от возросшей квартплаты: это был Бадри Патаркацишвили, состояние которого превышало тогдашний ВВП Грузии, и в собственности которого находилась добрая треть грузинского парламента.

Претензии Бадри к власти были очень просты: он хотел, чтобы правительство брало от него деньги, а взамен подписывало то, что ему, Бадри, нужно. На языке Бадри это называлось «красиво, вкусно, по-мужски помочь». То, что правительство не берет от него деньги, Бадри перенести не мог, так как все, кто не брал от него деньги, для Бадри являлись врагами.

В сущности, претензии Бадри к Саакашвили были те же, что претензии Путина. Однако контакты Бадри с Москвой (которая, напомню, из-за партнерства с Березовским объявила его в розыск) были осторожны и двусмысленны, обе стороны использовали друг друга и друг другу не доверяли. Я хорошо помню, как осенью 2006-го Бадри в своем императорском особняке на горе Мтацминда говорил мне о диверсионно-клоунской партии Гиоргадзе тем же тоном, каким вор в законе мог бы говорить о мелких насильниках.

«Имеди», принадлежавшее Бадри (и когда-то, при Шеварднадзе, созданное как противовес «Рустави-2»), занималось прямой, осознанной травлей властей. Каждый инцидент раздувался до космических масштабов, каждый промах приобретал характер катастрофы.

В июне 2005 года МВД Грузии арестовало за вымогательство главу грузинской федерации борьбы. Бадри приехал к Вано Мерабишвили и попросил его освободить задержанных. «Они мои друзья», — так мотивировал просьбу Бадри. «Нет», — ответил Мерабишвили. Толпа спортсменов ворвалась в здание суда, учинила погром, а потом пошла по проспекту Руставели. «Имеди» передавало все это, как восстание против кровавого режима.

2 ноября 2007 года на площадь вышли около 100 тыс. человек, но к 9 ноября, под утро, их осталось не больше сотни. Муниципальные службы и полиция начали чистить площадь, объявив митинг законченным. Бадри среагировал мгновенно: на площади появилось около полутора тысяч людей с палками, которые бросились на полицию. Началась буйная драка, «Имеди» передавала это как «разгон мирного митинга», и так же передавали все СМИ мира.

Саакашвили принял решение мгновенно: он перенес на январь президентские выборы, тем самым объявив самому себе референдум доверия, и уволил непопулярного премьер-министра Ногаидели.

Потом, после войны 2008 года, Ногаидели первым из оппозиции протопчет дорожку в Москву, пойдя на поклон к Путину. Но на самом деле непопулярный, угрюмый, скупой, как и полагается первоклассному финансисту, Ногаидели является единственным из грузинских оппозиционеров, который уволен не за то, что он что-то украл или попросил лишнего, а чисто в согласии с принципами Маккиавелли, — проведите непопулярные меры, а потом увольте (у Маккиавелли — казните) исполнителя.

Вопреки распускаемым сейчас властью слухам, на посту премьера Ногаидели не был замешан в коррупции. Первоклассный финансист, он потом попытался обратить свой опыт в деньги (что не возбраняется) и вступил в девелоперское партнерство со знаменитым футболистом Кахой Каладзе. Их компания в числе прочего должна была построить на месте проданного им старого Арсенала 60 тыс. кв. метров площадей, в которые должно было переехать все правительство. После кризиса и войны цена недвижимости упала, проект потерял смысл, Ногаидели разорился и поехал в Кремль.

Впрочем, вернемся к оппозиции. После успеха с митингом Бадри Патаркацишвили выставил свою кандидатуру на назначенных на январь 2008-го выборах. Как выяснилось впоследствии, выигрывать он собирался не в урнах. В декабре 2007 года Бадри позвал к себе в Лондон замглавы МВД Ираклия Кодуа, находившегося, как считалось, в опале. На встрече с Кодуа Бадри, не таясь, предложил план госпереворота вкупе с «нейтрализацией» глав МВД и Минобороны. Переворот должен был начаться с того, что Кодуа созовет пресс-конференцию и заявит на ней, потрясая мешком бюллетеней, что вот, ему велели вкинуть эти фальшивые бюллетени, но он, как верный сын грузинского народа, не стал молчать.

На народ Бадри было принципиально плевать: «Хоть проголосует за него народ, хоть нет, — совершенно меня не интересует». Зато об интересах Кодуа Бадри был готов позаботиться сразу. «Валерий мне сказал, что ты требуешь 100 миллионов. Это большие деньги, но, думаю, если все взвесить, такой риск того стоит».

Кодуа вовсе не был в немилости: это была ловушка и первая из блистательных операций, проведенных либеральным грузинским гестапо. Кодуа вернулся в Тбилиси и обнародовал запись. Власть доказательно уличила оппозицию в том, в чем оппозиция всегда голословно обвиняла власть. Бадри набрал на выборах 7 % и умер от позора.

Следующей попыткой свергнуть Саакашвили была российско-грузинская война. Она стала тяжелейшим ударом для Грузии: оказалось, что ее войска не так хороши, как израильские, и что Европа, на помощь которой Грузия так рассчитывала, не хочет идти против Путина. Однако то ли по причине собственной слабости, то ли оттого, что 11 августа опомнившийся Буш стукнул по столу кулаком, — российские войска не дошли до Тбилиси, не выполнив поставленной стратегической цели, — повесить Саакашвили за яйца.

Оппозиция подождала год и в апреле 2009-го вышла на новые акции протеста. На этот раз она собрала на порядок меньше людей. Оппозиции ничего не оставалось, как заняться провокациями: они перекрывали то дорогу в аэропорт, то путь Саакашвили в ресторан, всячески нарываясь на то, чтобы их побили и ввергли в узилище.

Но их все не ввергали и не ввергали, и тогда оппозиция установила по проспекту Руставели клетки и посадила в них сама себя. Но, согласитесь, это одно дело, когда вас сажает в клетку кровавый режим, а другое — когда вы садитесь в клетку сами. К тому же значительная часть протестующих состояла из бомжей, севших в клетки за умеренную плату, и они загадили весь проспект, с которого кровавый режим предусмотрительно убрал урны и туалеты.