Юлия Латынина - Русский булочник. Очерки либерал-прагматика (сборник)

На что г-н Утиашвили заверил меня, что бензин был настоящий и что МВД скупило все огнетушители в Закавказье. «Каждый полицейский был вооружен огнетушителем», — заверил он.

22-го утром на митинге поймали генерала Учаву. Полицейская машина выдернула его из рядов митингующих, как репку из грядки, закинула в машину и повезла. Митингующие, увидев это, схватились за палки и начали колотить машину. Зрелище мирного митинга, лупцующего полицейскую машину (напомню, что полиция пользуется доверием 87 % населения), показали по всем новостям. Получил в репу и соратник Окруашвили Эроси Кицмаришвили, правда, не от властей. Его побил товарищ по партии Кока Гунцадзе, про которого Эроси вроде бы настучал Гогелии, что тот ворует у Гогелии деньги.

К 26-му все надежды пошли прахом. На митинге оставалось едва семьсот человек, вместо Окруашвили наличествовал только билет бизнес-класса, генерал Учава сидел в участке и пел, что твой соловей. У мирного митинга оставалась последняя надежда — добиться того, чтобы власть его разогнала, и потом жаловаться в ООН и Спортлото.

В 2009-м митингующие, как мы помним, и этого не смогли добиться, сколько ни перекрывали Саакашвили дорогу в ресторан. Но в 2011-м они поступили умнее. Дело в том, что на 26 мая на проспекте Руставели должен был пройти парад в честь 20-летия независимости, и если в 2009 году Саакашвили не препятствовал людям, не пускавшим его в ресторан, то отменить парада он не мог. Потому что это означало бы, что в Грузии правит не президент, которого выбрал народ, а люди с белыми палками.

В ночь на 26-е на площади был проливной дождь и 700 человек. Сразу после полуночи полиция и начала операцию по аресту. Это был именно арест, а не разгон. МВД прекрасно понимало, что если просто разогнать «клятвенников», то они соберутся на следующий день, чтобы сорвать парад.

Поэтому задача полиции была — вытеснить всех на широкое место (где никто не помрет от газа), арестовать, рассортировать и активистам дать по 60 суток. А задача активистов была — противиться до последнего и добиться если не 500 трупов и вмешательства спецназа ГРУ, то, как минимум, негодования мировой общественности.

Не получилось ни у тех, ни у других. В грузинском правительстве было две партии. Одна считала, что вытеснять митинг к оцеплению нужно водометами и газом, другая считала — что дубинками. Победила та партия, которая была за водометы и газ, но в момент операции в Тбилиси шел проливной дождь. В связи с проливным дождем водометы оказались, мягко говоря, бесполезны, да и газ по той же причине не сработал, в итоге все свелось к дубинкам.

Кортеж Бурджанадзе рванул с митинга, передавив кучу народа (двоих — насмерть), и так как один из убитых был полицейским, полицейские пришли в негодное расположение духа. На кадрах отчетливо видно, как полицейский лупцует по лицу человека, руки которого заломлены за спиной; впрочем, правда и то, что большинство активистов добром на асфальт ложиться не хотели, тем более, что на асфальте было зябко и мокро.

Ираклий Окруашвили не приехал: ни из Мюнхена, ни из Цхинвали. Так бывший министр обороны Грузии потерял возможность выполнить свое обещание побывать в Цхинвали на танке. Правда, это был бы не грузинский танк, а российский, но все равно, согласитесь, это был бы танк.

Я встречаюсь с Нино Бурджанадзе уже через неделю после разгона митинга. «Народная партия» занимает отличный особняк в центре Ваке. Один пост с охранниками и помощниками находится на первом этаже; вторая партия секретарш и помощниц сидит на втором, а третья порция секретарш и помощников сидит в приемной. Если бы количество власти измерялось количеством секретарей, Нино Бурджанадзе была бы самым могущественным человеком в Грузии.

Нино Бурджанадзе, как всегда, безукоризненно одета, наманикюрена и причесана, как и подобает бесстрашному бойцу с кровавым режимом. Никаких сомнений в том, что произошло, у г-жи Бурджанадзе нет: кровавая диктатура разогнала мирный митинг, чьи организаторы никак не связаны с российскими властями, и чьи участники не получали ни копейки денег. В разговоре она скромно сравнивает себя с белыми генералами, боровшимися против диктатуры большевиков и с участниками демонстрации против вторжения в Чехословакию.

«А на что вы рассчитывали, надеясь собрать 30 тыс. человек?» — спрашиваю я. «А я их собрала». — «А что это за слова про «500 трупов» и «спецназ ГРУ?» — «Эти слова вырваны из контекста. Мы говорили о том, что готовы принести себя в жертву во имя Грузии, и что если Саакашвили решится на кровопролитие, это может привести к вмешательству России». — «А почему ваш мирный митинг был вооружен «коктейлями Молотова»?» — «Никаких «коктейлей Молотова» не было». — Как получилось, что ваши машины задавили двух человек?» «Это были не мои машины».

Я спрашиваю об одинаковых белых палках, которыми были вооружены митингующие, и Нино Бурджанадзе отвечает, что это были не палки, а древки от баннеров, похищенных кровавым режимом.

— Им было жизненно важно, чтобы мировое сообщество не увидело, что написано на баннерах, — говорит г-жа Бурджанадзе. — А на них было написано: «За свободу».

Напоследок я спрашиваю г-жу Бурджанадзе, почему, если Саакашвили — кровавый тиран, она до сих пор в узилище. «Вот и я вас хочу спросить — почему?» — восклицает Нино Бурджанадзе.

Мы встречаемся с президентом Саакашвили на летном поле аэродрома в Батуми. Президент только что вернулся с открытия таможенного терминала в Сарпи (который водитель проезжает, не выходя из фуры, и где главная проблема в том, что турецкие таможенники коррумпированней грузинских). 26 мая (в день несостоявшейся революции) он открывал в Батуми Дом Юстиции — где за 15 мин. можно получить паспорт или зарегистрировать компанию.

— Чего хотела Нино Бурджанадзе? — спрашиваю я президента.

— Я не думаю, что это она хотела. Это хотели те, кто ее поддержал. Я думаю, что они хотели прежде всего телевизионную картинку, — пожимает плечами президент.

Президент добавляет, что 26 мая было как раз перед «восьмеркой», и вот, «восьмерка» должна была обсуждать Ливию, а у Медведева появлялся шанс сказать, что в Грузии, мол, свой Каддафи. И замять тем самым вопрос терактов на территории Грузии — в том числе и против американского посольства.

— Что будет дальше?

— Ничего не будет. Провокация не удалась. Ни одна из западных стран не задалась идеей это поддержать. Если в 2007-м были разные оценки, то сейчас все послы заявили, что мы легитимны в своих действиях.

— Что для вас самое главное сейчас?

— Стать вторым Сингапуром.

Так уж получилось, что на Земле вдоль экватора располагаются социальные помойки. Папуа Новая Гвинея, Эквадор, Конго, Судан, Гаити, Карибы, Ямайка, дельта Амазонки, Маршаллы и Соломоновы острова, и пр., и пр., — все это какой-то паноптикум лености, коррупции, и политиков-демагогов, покупающих своих избирателей за мешок с рисом и объясняющих все беды страны происками проклятых колонизаторов. Бывший премьер-министр Малайзии Махатхир даже выдвинул на этот счет специальную теорию. Малайцы, по его словам, ленивы. А ленивы они потому, что вокруг и так все растет.