Газета Своими Именами (запрещенная Дуэль) - Газета Своими Именами №26 от 28.06.2011

В век Просвещения, XVIII в., правительство и духовное ведомство продолжали относиться с крайней враждебностью к просвещению, подвергая гонениям прогрессивных мыслителей и ученых. Даже Академия наук не была свободна от бдительного контроля представителей церкви.

Напуганный французской революцией 1789 г. Синод РПЦ организовал в 1797 г. особую духовную цензуру, вторгавшуюся во все области науки, в литературу, общественно-политическую жизнь. Она накладывала свою руку на все, что имело хотя бы отдаленное отношение к религии. С особенной враждебностью боролись церковники с книгами французских философов-материалистов Вольтера, Дидро, Гельвеция, Гольбаха и др.

Во второй половине XIX в. в связи с ростом революционного движения были приняты крайне реакционные меры. Для усиления влияния духовенства в области просвещения народа была организована широкая сеть церковноприходских школ. В 1865 г., по официальным данным Синода, церковных школ было 21 420. «Положением о народных школах» 1864 г. на духовенство был возложен контроль за воспитанием детей в духе преданности самодержавию и православию. Архиереи были введены в училищные советы школ всех ведомств в качестве первенствующих членов. Одновременно царское правительство резко сокращало финансирование всех школ других типов. Так, в 1896 г. Министерство народного просвещения получило от казны на содержание школ в 5,5 раз меньше, чем получил Синод на свои школы, при почти одинаковом их количестве.

Церковноприходская школа не удовлетворяла народные массы. Крестьяне сравнивали эту школу с лампадой-коптилкой, которая пропускает тусклый свет. Реакционные цели преследовались и в средней школе. Характерны воспоминания писателя А. Серафимовича: «Нас душили в гимназиях латинским, греческим, законом божьим, давили всем, лишь бы задушить живую душу».

Религиозная идеология в школе насаждалась полицейскими мерами. От учителей требовалось, чтобы они поддерживали антинаучные религиозные взгляды. Изучение естествознания и других точных наук, говорили священники, действует отрицательно на нравственность молодежи. Спасение от неверия видели в пропаганде религиозной идеологии. Ученики и учителя обязаны были регулярно ходить в церковь, исповедоваться, принимать участие в церковных службах, в церковном хоре. За ними существовал неослабный надзор; учеников, пренебрегавших церковными обязанностями, изгоняли из школы как неблагонадежных. Изгонялись и прогрессивные учителя, которые пытались внести в преподавание живое слово, познакомить учеников с подлинной наукой.

Вместо книг, которые дали бы народу знания, духовное ведомство издавало большими тиражами книги и брошюры, рассчитанные на растление народа. Правительство и частные издательства способствовали изданию житий «святых», а также книжек и раскрашенных картинок с изображением событий из ветхо- и новозаветной истории, со сценами страшного суда, ада и мучений «грешников».

Книг научно-популярных и художественных было очень мало. Правительство и церковь считали, что развитие грамотности и любовь к чтению развращают народ, способствуют росту материалистических идей и развитию революционного движения.

Сегодня, спустя столетие, история повторяется. В век научно-технической революции, первое десятилетие XXI века, мутный поток религиозной, мистической, псевдонаучной, разных «фэнтези» - литературы захлестнул Россию. Как ни парадоксально, вместе с церковью и правительством на рациональное знание ведут наступление учителя. С каким-то диким восторгом в 90-е годы прошлого века началось массовое увлечение Библией и ее преподавание в школе. Интеллигенция публично заявила о своей религиозности. Слово «атеист» стало ругательным. Ему сегодня придается более уничижительный оттенок, чем самым грязным инвективам русского мата. Великий русский поэт А. Блок в статье «Народ и интеллигенция» (1908 г.) пророчески писал: «Интеллигентных людей, спасающихся положительными началами науки, общественной деятельности, искусства, - все меньше; мы видим это и слышим об этом каждый день». Русской интеллигенции - точно медведь на ухо наступил: мелкие страхи, мелкие словечки. Если сто лет назад чтение художественной литературы церковь считала грехом, ибо усматривала в ней угрозу для религии, то сегодня у молодежи воспитали какое-то гадливое отношение к ней. Распространенным стало неумение не только читать, но и писать. Стремительно возрастает клерикализация российского общества, активное проникновение церкви во все сферы общественной жизни.

Складывается впечатление, что РПЦ, невзирая на Конституцию РФ, а главное - невзирая на характер и обычаи русского народа, который никогда не был сверх меры набожным, стремится возвратить Россию в средневековье, «православное» государство Иосифа Волоцкого. Главной задачей церкви является фундаментальная реформация образования, направленная на то, чтобы придать светским школам православно-клерикальный характер. 10 лет назад в циркуляре патриарха Алексия II №5925 от 9 декабря 1999 г., обращенном ко всем «епархиальным преосвященным», отмечалось, что «мы не решим задачи духовно-нравственного воспитания будущих поколений России, если оставим без внимания систему государственного образования». В школах страны с февраля 2010 года введён учебный предмет «Основы православной культуры», по своей сути представляющий собой замаскированный «Закон Божий». Активизировались «Всемирный русский народный собор», Союз православных граждан России, другие процерковные организации, хорошо субсидируемые РПЦ. Например, в городе Оренбурге, кроме Духовной гимназии, с сентября 2009 года открыла свои двери Оренбургская Епархиаль-ная Духовная семинария.

Знаковые символы России XXI века: Ложь заменяет Правду, Насилие - Силу, Мракобесие - Знание.

Б. КУЧКИН

С вечера небо хмурилось, затягивалось серой пеленой. К полуночи начал накрапывать дождь. Потом он усилился, стучал по жестяному козырьку подоконника монотонно, нудно.

Ломило, ныло во всем теле. На какое-то время наступало забытье. Картинки прожитых последних дней, похожих, как две капли воды, перемежались с картинками обрывков сна во время короткого забытья. Уснул лишь под утро.

Проснулся Иван Денисович как-то незаметно для себя. Ясности в голове не было: спит он или только делает вид, что спит? А все потому, что просыпаться, а тем более вставать, ему не хочется: новый день ничего нового ему не сулит.

Он продолжал лежать спокойно, ибо знал, что, как только пошевелится, сразу во всех частях тела, во внутренних органах дадут знать о себе успокоившиеся лишь под утро боль и нытье — в спине, в ногах, в руках. Поэтому переворачиваться на бок и пытаться вставать придется в несколько приемов.