Газета Своими Именами (запрещенная Дуэль) - Газета Своими Именами №26 от 28.06.2011

Едва Иван Денисович решил, что необходимо начать собирать бутылки “на постоянной основе”, как число подобных “предпринимателей” резко увеличилось. За бутылками буквально охотились. Заметно увеличилось количество нищих, пропойц, попрошаек. Среди них нетрудно было отличить смуглых до черноты детей и женщин из недавних республик СССР. По своей восточной привычке сидеть на родной теплой земле они садились и здесь - на холодный сибирский асфальт, на сырую землю и даже в пыль. Дети просительно тянули ручонки к прохожим.

Все чаще он замечал, как одновременно в мусорном контейнере роются мужчина и женщина. И все это появилось вскоре после Варфоломеевской ночи отпуска цен.

“Идут люди на дно, выпадают в осадок, как оседают в стакане кипятка распаренные чаинки. Неужели все уйдем туда?” - задавал себе вопрос Иван Денисович.

Бутылки приходилось сдавать труднее. Приемщицы и приемщики, казалось, так и норовили забрать их чуть ли не даром. Собирателей бутылок стало много, выросли очереди у приемных пунктов.

В начале своего промысла Иван Денисович натерпелся всякого. Вспоминать об этом не хотелось, но приходило на ум в череде других воспоминаний.

Однажды, не имея “своего” приемного пункта, он сдал сразу пятнадцать бутылок в ближайший пункт. Все они были “чебурашками”. Другие практически не принимали. Посчитав полученные рубли, он обнаружил недосдачу. Сказал об этом приемщице посуды. Та с фиолетовым лицом выругалась на него матом среднего достоинства и заявила, что он хам, что она сдала деньги полностью и что в следующий раз он со своими «чебурашками» пусть к ней не подходит.

Ошарашенный таким оборотом дела, он не сразу пришел в себя. Собравшись с духом, попытался смягчить отношения с хозяйкой фиолетовой физиономии, извиняющимся тоном сказал ей, что правильно посчитал сдачу. Но приемщица отрубила:

— Катись отседова, бомж несчастный!.. Много вас тут на мою голову!

Его желанием было спокойно объяснить ей, что никакой он не бомж, что он имеет свою квартиру и т.д. Но тут послышались недовольные голоса из очереди. Люди как бы оказались на стороне приемщицы, потому что каждый хотел поскорее сдать посуду и получить свои рубли, а “этот тип” задерживает, мелочится. Хорошо, что хоть по такой цене принимают...

Иван Денисович понял, что ничего не докажет: ни того, что правомерно требует сдачу сполна, ни того, что не бомж, ни того, что он вообще неплохой человек и, если бы не нужда... Убедившись, что доказать ничего невозможно и что неприятных слов может добавить очередь, оскорбленный и униженный, с комом, подкатившим к горлу, и стучащим сердцем он отошел в сторону, стараясь успокоить себя. “Набирайся опыта, учись жить в условиях рынка”, — сказал тогда себе новый “предприниматель”.

Теперь не хотелось вспоминать, сколько подобных обид пришлось пережить. Такие сцены стали привычными, обыденными.

Но бывали и настоящие открытия. В результате одного он сразу же обзавелся соответствующим инструментом. У него теперь постоянно с собой в сумке заветная палочка.

Словом, однажды он стал свидетелем почти циркового номера. Было так: по асфальтовой дороге двора шел аккуратно одетый мужчина средних лет. Шел бодро, деловито, с сумкой в руке. По всему было видно, спешил в магазин за продуктами. Поравнявшись с контейнерами под мусор, он вдруг круто свернул. Три шага - и он уже рядом с ними. Заглянув в первый, тут же вынул из своей сумки палочку, отшлифованную от постоянного употребления, опустил в контейнер и мгновенно подцепил ею за горлышко пустую бутылку. И так ловко, моментально извлек три «чебурашки». На каждую уходило примерно две секунды. Такую же операцию он проделал и у другого контейнера. Что-либо иное в мусорных ящиках мужчину не заинтересовало. Вся операция от подхода к контейнерам и до отхода от них занимала не более пятнадцати секунд.

- Ну и артист! - вслух изумился Иван Денисович.

С тех пор и сам Иван Денисович ловко извлекал бутылки со дна контейнеров, из любых других емкостей, из щелей и ям с помощью простейшего инструмента! “А сколько «чебурашек» до этого осталось только на дне контейнеров?” - с сожалением думал он.

Припомнился еще случай, который он назвал исследовательским, хотя на таковой, возможно, и не тянул, но все же. Как-то раз обнаружил он в контейнере четыре бутылки, из которых одна была фигурной из темного стекла. Этикетка на ней яркая, а письменные обозначения говорили об иностранном происхождении вина. Иван Денисович про себя отметил, что богатая упаковка еще не свидетельствует о богатом содержании. “Реклама есть реклама. Рекламу есть-пить не будешь. Это нашим ванькам кажется, что они становятся господами, употребляя забугорное пойло”, - съязвил он.

Повертев занятную посудину в руках, Иван Денисович сплюнул и бросил ее обратно. Зато три других бутылки оказались из-под “Столичной”. Осмотрев их, он убедился, что это — “живые деньги”. Не то что накануне, когда в этом же контейнере он обнаружил две бутылки с выкрошенными горлышками. Либо их открывали не в домашних условиях, либо, если и в домашних, то открывал горький пьяница, который, скорее всего, пытался выковырять пробки вилкой, но не справился, загнал их внутрь, а потому бутылки пришлось выбросить.

В памяти всплыл эпизод: однажды удалось выудить из контейнера три «чебурашки». Они оказались целыми. “Видимо, - подумал он тогда, - пиво пили вон на тех скамейках”. И направился к ним проверить, не осталось ли там еще чего-нибудь подходящего. Осмотрев скамейки и вокруг них, обнаружил пять окурков от сигарет “Прима”. Сложив их в тут же подобранную коробку из-под спичек, прикинул, что с учетом имевшейся у него пары целых сигарет, курева хватит до вечера. “Можно будет закурить и тогда, когда удастся чего-нибудь съесть, или тогда, когда очень захочется есть...”, -юморил “предприниматель”.

Михаил ГОГОЛЕВ

В конце 2010 года в Петрозаводске прошла премьера оперы «Евгений Онегин». Это событие дало повод вернуться к мнению карельского краеведа Николая Петровича Кутькова, опубликованному в журнале «Север», №6 за 1998 год, о том, что материал для создания знаменитого романа в стихах дал Пушкину петрозаводский инженер, офицер, впоследствии помещик Александр Александрович Полторацкий. Мало этого... Работая в Карельском Национальном архиве, Кутьков обнаружил, что Полторацкий был внуком инженера шотландского происхождения Чарльза Гаскойна, приглашённого во времена Екатерины Второй наладить производство пушек в России. Строчка Пушкина об Онегине «как денди лондонский одет» обрела фактологический смысл.