Владимир Соловьев - Путин. Путеводитель для неравнодушных

Михаил Касьянов, когда Путин только начинал свою деятельность Президента, мог позволить себе самоощущение мэтра в вопросах экономики. Но буквально за полгода Путин настолько поднял свой уровень экономического образования, что весь лоск с Касьянова слетел. Пришлось уже общаться не менторским тоном, а вполне уважительно. Путин хочет того же от людей, которых он назначает на должность. Но здесь его ждет разочарование.

Вот эту малость человека ты всегда ощущаешь особенно остро, когда сталкиваешься с государственной машиной. Когда перед тобой и вокруг тебя это гигантское и страшное государство, а ты такой маленький и ты один. И твой голос одинок, а вокруг все такие правильные, все такие умные, и все знают, как, зачем и почему. И каждый тебе говорит: «Ну зачем ты это делаешь? Ну зачем, подумай о себе, подумай о своих близких, ведь всегда можно договориться». Договориться. Основной закон общения. Умение договариваться. Политика — это общение, общение в интересах благоденствия общества. Как приятно общаться, но только когда есть такая возможность.

Одна из ключевых особенностей Путина состоит в том, что он — абсолютно прозападный политик по стилю мышления. И то, чем он сейчас занимается, — это перевод партии власти на западные рельсы. Вообще, за восемь лет своего президентства Путин сделал больше для развития партийной системы в России, чем любой другой политик за весь XX век. Он впервые в истории России опускает сакральную должность Президента до уровня обычного госслужащего. В отличие от Ельцина и других престолодержателей Путин не говорит, что Президент есть наше все. Он выстраивает новую конструкцию: «Я отвечаю за партию, которая меня поддерживала». Мало этого, если на предстоящих выборах за партию проголосуют правильно, то следующий Президент будет выдвинут из партийного списка.

Это принципиально важный момент — не поддержка партией непартийного человека, а выдвижение кандидата из своих рядов. По большому счету, с подачи Путина в стране ускоренными темпами строится западная модель демократии, где партии борются не только за места в Государственной Думе, но и за президентство. Таким образом, у Президента, как у партийного выдвиженца, появляется новая плоскость ответственности — партийная.

Многопартийность... Зачем нужны партии? Чем занимаются партии? Что объединяет людей и почему они вступают в партии? Наверное, ответ на этот вопрос дать довольно сложно. Самый простой, который даем все мы, хорошо помнящие советское время, — что людям, должно быть, необходим карьерный рост. Но разве сейчас членство в партии власти так сильно помогает? Ну конечно, помогает. А в оппозиционных партиях? А у них есть хотя бы маленький шанс самим стать партией власти или договориться с теми, кто олицетворяет партию власти.

Зачем люди вступают в партии? Почему они выбирают ту или эту? Потому что у них есть убеждения? Должно быть. Хотя в России в последнее время все больше и больше понимаешь, что партии очень сложно различить по убеждениям. Скорее, партии — это система договоренностей, система взаимных обязательств, это личностное отношение и, конечно, гигантские деньги. Возможности и деньги. Существование политической жизни немыслимо без денег. А у кого эти деньги есть? Олигархи давно в прошлом. Госструктуры — это наше настоящее. Люди, которые готовы отдать последние копейки, лишь бы существовали их политические кумиры, — ну, вряд ли таких людей в России достаточно, чтобы можно было уверенно говорить: да, есть партии, которые существуют только на членские взносы.

Но деньги нужны. И деньги всегда приходят. Деньги — это ведь тоже концентрированная энергия. И власть олицетворяет собой эту энергию и возможность ее реализовать. Всегда во всем мире рождаются дети, которые отличаются от остальных. Они иные. Им хочется быть другими. В них живет недовольство происходящим вокруг. Они хотят изменить этот мир. И они не знают, как это сделать. Кто-то из них становится поэтом, мечтает о лучшей доле. Кто-то становится преступником. Но их всех объединяет внутренний авантюризм, страстное неприятие того, что происходит вокруг. Иногда к этим детям подмешиваются очень взрослые люди, которые вдруг замечают в ростках недовольства энергию и осознают, что у них есть возможность подпитать эту энергию за счет финансовых источников, раскачать ситуацию в стране, использовать энтузиазм детей в каких-то своих целях. Иногда идеологических. Иногда — совсем иных.

Я хочу сейчас поговорить о неформальной оппозиции. Конечно, стоит произнести «неформальная оппозиция, несистемная оппозиция», нам сразу видятся улицы, улицы. А ведь любой кабинет начинается с улицы. Вспомните, каждая революция только тогда чего-либо стоит, когда она умеет защищаться. Вспомните, с каким придыханием мы читали книги о революционерах, слушали революционные песни. Как нам нравилось все происходившее во времена Парижской коммуны. А Великая французская революция? Время романтики, время героев, время баррикад. Мы, правда, никогда не думали, что происходит с теми, в кого попадали пули, и с их семьями. И почему революция всегда пожирала своих детей. И почему улицы в конечном итоге всегда оказывались залитыми кровью несчастных людей, преданных публичным казням.

Но народ всегда рвется на улицу. Вот только кто или что его туда выводит? Деньги? Идеи? Ну конечно, есть и деньги, и идеи. Часто говорят, что те, кто считает себя несистемной оппозицией, на самом деле решают задачи, которые им ставят из Лондона, из Вашингтона или откуда-нибудь еще. Верю ли я в это? Да, наверное. В этом есть определенный смысл. Я вполне допускаю мысль, что многие люди, которые мечтают о том, чтобы ситуация в России была нестабильной, готовы инвестировать деньги в любой революционный проект. Поэтому очевидно, что Березовский с радостью будет давать деньги всем тем, кто станет бороться с существующим в стране строем, с существующей в стране властью. Тем, кто захочет взять эти деньги, кто сможет их взять, кто окажется наиболее привлекательным. И вот здесь неожиданно возникает рынок не идей, но услуг.

Неожиданно оказывается, что все те люди, которые уже были во власти, как, например, господин Касьянов, или те, которые стремятся во власть по каким-то, может быть, художественным мотивам, как господин Лимонов, либо по совершенно иным, шахматным, как господин Каспаров, либо по своим националистическим, ультра- или контрреволюционным воззрениям, как многие деятели, начиная от Миронова и заканчивая Савельевым, — так вот, все эти люди прекрасно понимают, что легитимно, то есть по закону, взять власть не получится. Если собрать всех бурных ультрареволюционеров, что с левого, что с правого фланга, и вывести их на выборы, у них не будет шансов пройти в Государственную Думу. Поэтому Государственная Дума для них неприемлема, невозможна как форма существования. Она противоречит им по духу, потому что их дух требует смести систему, которая их отторгла.