Людвиг Мизес - Либерализм

Нет нужды вновь повторять, что либеральная программа – общество, основанное на частной собственности на средства производства, – не менее позитивна, чем любая другая мыслимая политическая программа. Негативным в либеральной программе является только отрицание, отторжение и борьба со всем, что противоречит этой положительной программе. Защитная поза программы либерализма – как и любого движения – определяется позицией, занимаемой по отношению к ней оппонентами. Там, где противодействие наиболее сильное, ответ либерализма также должен быть сильным; там, где оно относительно слабо или совершенно отсутствует, достаточно нескольких слов, соответствующих обстоятельствам. А поскольку противодействие, с которым пришлось сталкиваться либерализму по ходу истории, менялось, оборонительный аспект либеральной программы также претерпел изменения.

Лучше всего это видно по позиции, занимаемой им в вопросе свободы передвижения. Либерал требует, чтобы каждый человек имел право жить там, где он хочет. Это не является «негативным» требованием. Возможность для каждого человека работать и распоряжаться заработанным там, где ему нравится, составляет самую суть общества, основанного на частной собственности на средства производства. Этот принцип приобретает характер отрицания лишь тогда, когда он сталкивается с силами, стремящимися ограничить свободу передвижения. Негативный аспект права на свободу передвижения с течением времени полностью изменился. Когда в XVIII–XIX вв. возник либерализм, ему пришлось бороться за свободу эмиграции. Сегодня борьба идет за свободу иммиграции. В то время либерализму приходилось противостоять законам, которые препятствовали сельским жителям переезжать в города и грозили суровым наказанием любому, кто хотел покинуть родину и добиться большего на чужбине. Однако иммиграция была в целом свободной и беспрепятственной.

В наши дни, как это хорошо известно, положение совсем иное. Новая тенденция зародилась несколько десятилетий назад с появлением законов против иммиграции китайских кули [58]. Сегодня в любой стране мира, которая может быть привлекательной для иммиграции, существую Ку́ли ( тамильск., букв. заработки) – название низкооплачиваемых неквалифицированных рабочих в Китае (до 1949 г.), Индии и ряде других стран. т более или менее строгие законы, либо полностью запрещающие ее, либо жестко ограничивающие.

Эту политику нужно рассматривать с двух точек зрения: во-первых, как политику профсоюзов, а во-вторых, как политику национального протекционизма.

Не считая таких насильственных мер, как закрытие фабрик, обязательные для всех забастовки и яростное преследование тех, кто желает работать, единственный способ, которым профсоюзы могут оказать какое-либо влияние на рынок труда, – это ограничить предложение труда. Но поскольку профсоюзы не в силах уменьшить количество рабочих, живущих на свете, у них остается единственная возможность: заблокировать доступ к рабочим местам и таким образом уменьшить количество рабочих в одной отрасли промышленности или в одной стране за счет рабочих, занятых в других отраслях или живущих в других странах. По причинам практической политики те, кто работает в какой-либо отрасли, располагают ограниченными возможностями не пускать туда остальных рабочих. С другой стороны, введение подобных ограничений на въезд иностранной рабочей силы не связано ни с какими особыми политическими трудностями.

В Соединенных Штатах Америки природные условия производства более благоприятны и соответственно производительность труда и вследствие этого заработная плата более высокие, чем в большинстве районов Европы. При отсутствии иммиграционных барьеров европейские рабочие в поисках работы в массовом порядке эмигрировали бы в Соединенные Штаты. Американское иммиграционное законодательство делает это исключительно трудным делом. Тем самым стоимость труда в Соединенных Штатах поддерживается на уровне, превышающем тот, который сложился бы при полной свободе миграции, тогда как в Европе она находится ниже этого уровня. С одной стороны, выигрывает американский рабочий, с другой – проигрывает европейский.

Однако было бы ошибкой рассматривать последствия иммиграционных барьеров исключительно с точки зрения их непосредственного влияния на заработную плату. Они являются гораздо более глубокими. В результате относительно избыточного предложения труда в районах со сравнительно неблагоприятными условиями производства и относительного дефицита рабочей силы в районах, где условия производства сравнительно благоприятны, производство в первых стимулируется, а в последних сдерживается сильнее, чем это было бы в случае существования полной свободы миграции. Таким образом, результаты ограничения свободы передвижения те же, что и влияние протекционистского тарифа. В одной части мира сравнительно благоприятные возможности для производства не используются, в то время как в другой части мира эксплуатируются менее благоприятные возможности для производства. Если встать на точку зрения человечества в целом, результатом окажется снижение производительности человеческого труда, уменьшение предложения товаров.

Поэтому попытки оправдать политику ограничения иммиграции экономическими причинами обречены изначально. Не может быть ни малейшего сомнения в том, что миграционные барьеры снижают производительность труда. Когда профсоюзы США и Австралии препятствуют иммиграции, они борются не только против интересов рабочих остальных стран мира, но и против интересов всех с целью обеспечить особые привилегии для самих себя. И тем не менее совершенно не ясно, не окажется ли общее повышение производительности труда, которое может быть вызвано установлением полной свободы миграции, недостаточным, чтобы полностью компенсировать членам профсоюзов Америки и Австралии потери, которые они могут понести от иммиграции иностранных рабочих.

Рабочим Соединенных Штатов и Австралии не удалось бы добиться введения ограничений на иммиграцию, не будь у них еще одного аргумента в защиту своей политики. В конце концов даже сегодня сила некоторых либеральных принципов и идей настолько велика, что с ними невозможно бороться, если не привести соображений якобы более важных, чем цель достижения максимальной производительности. Мы уже видели, как в оправдание протекционистских тарифов ссылаются на «национальные интересы». Те же самые соображения приводятся в пользу ограничения иммиграции.

Говорят, что в случае отсутствия всех миграционных барьеров Америку и Австралию заполонят орды иммигрантов из сравнительно перенаселенных районов Европы. Они понаедут в таких несметных количествах, что уже нельзя будет рассчитывать на их ассимиляцию. Если в прошлом иммигранты в Америку вскоре перенимали английский язык и американский образ жизни и традиции, то это благодаря тому, что они не прибывали в таких огромных количествах. Небольшие группы иммигрантов, распределявшиеся по огромной территории, быстро интегрировались в американский народ. Отдельный иммигрант уже наполовину ассимилировался, когда следующие иммигранты высаживались на американскую землю. Одной из наиболее важных причин такой быстрой национальной ассимиляции было то, что иммигранты из зарубежных стран не прибывали в слишком больших количествах. Полагают, что сейчас все будет иначе, и существует реальная угроза того, что доминирующее положение или, точнее, исключительная власть англосаксов в Соединенных Штатах будет разрушена. Больше всего опасений вызывает возможность массовой иммиграции монголоидных народов Азии. В отношении США эти страхи, возможно, преувеличены. Что касается Австралии, то они не беспочвенны. В Австралии примерно столько же жителей, что и в Австрии; однако ее площадь в 100 раз больше, а природные ресурсы, безусловно, несравненно богаче. Если открыть Австралию для иммиграции, то с высокой долей вероятности можно предположить, что через несколько лет ее население будет состоять главным образом из японцев, китайцев и малайцев.