Майкл Хадсон - Убийство Хозяина: Как финансовые паразиты и долговое рабство разрушают мировую экономику

Таким образом, доходы рантье, унаследованное богатство, землевладельцы и монополии, зарабатывающие деньги вне экономики, толкуются как «заработки» на «человеческом капитале» — неолиберальное расплывчатое понятие, способное поглотить всё, что не может быть объяснено с точки зрения фактических трудовых усилий или затрат. Это понятие заменяет то, что раньше экономисты называли незаработанными, рентными доходами. Как будто Один Процент и сектор FIRE не зарабатывают деньги на собственности, которую они имеют (унаследовали или создали за пределами того, что можно объяснить трудом индивидуума и предпринимательством), а не благодаря собственным человеческим талантам. Финансовый капитал, капитал рантье, земля и монопольные права — все они перемешаны в «капитале».

Для изображения экономики, разделённой между заработанным и незаработанным доходом, необходимо отличать проценты и экономическую ренту от заработной платы и прибыли, чтобы проследить поток платежей от производства и потребления в сектор FIRE и другие сектора рантье. Это обсуждение недавно возобновилось, поскольку оно относится к банковскому делу.

Откачивание средств из кругооборота производственных и потребительских расходов

Все счета национального дохода, начиная с Tableau É conomique , основаны на идее кругооборота: признания того, что расходы одной стороны являются доходами другой стороны. Обсуждение кругооборота расходов и потребления, начиная с Кейнса, было сформулировано в терминах «закона Сэя», названного в честь неглубокого французского экономиста Жана-Батиста Сэя. Его «закон рынков» — это стандартное понятие в учебниках, обычно перефразируемое как «производство создаёт собственный спрос». Рабочие тратят свои зарплаты на товары, которые они производят, в то время как промышленные работодатели вкладывают свою прибыль в средства производства для расширения своих фабрик и нанимают ещё больше работников, чтобы те купили ещё больше продукции.

Но покупка собственности, акций или облигаций не предполагает найма рабочей силы или финансирования производства. Ни в законе Сэя, ни в счетах национального дохода NIPA не проводится различий между расходами на текущее производство и рынки активов или между производительным и непроизводительным трудом, заработанным и незаработанным доходом. Сегодняшние NIPA, таким образом, не рассматривают вопрос о том, как финансовые и связанные с ними накладные расходы рантье навязывают жёсткую экономию. Закон Сэя просто устанавливает предварительное условие для того, чтобы экономики работали без циклов деловой активности или долговой дефляции, приводящей к потере дохода из-за выплат классу рантье. Реальность такова, что обслуживание долга и рентные платежи растут, извлекая доходы с рынков и не позволяя покупать то, что производится.

Большинство профессоров экономики обсуждают закон Сэя просто для того, чтобы объяснить, почему он не работает для поддержания полной занятости. Кейнса беспокоило, что по мере роста экономики люди будут экономить большую часть своего дохода вместо расходования на потребление. Такая утечка из кругооборота должна вести к спаду, если правительства не компенсируют её, вливая деньги в экономику и нанимая рабочую силу для общественных работ.

Кейнс изображал сбережение просто как накопление — изъятие дохода из потока производственных и потребительских расходов. Но на самом деле происходит кредитование должников вкладчиками, когда банки создают новый «эндогенный» (внутренний) кредит под проценты. Когда наступает время погашения долгов — когда потребители должны начать погашать остатки по кредитным картам, а домовладельцы — выплачивать ипотечные кредиты, не беря новые кредиты, — «сбережения» принимают форму сокращения долга. Отрицание отрицания считается положительным, и в этом случае отрицание долга определяется как «сбережение». Это приводит к экспоненциально растущему «навару» на финансовых доходах от «реальной» экономики.

Монетарная теория цен, свободная от оценочных суждений

Господствующая монетарная теория также была сужена, чтобы исключить операции с активами и платежи сектору FIRE. Предполагается, что все деньги ( M ) , кредит и доходы будут потрачены только на транзакции с товарами и услугами ( T ), а не на покупку большего объёма недвижимости, акций и облигаций или кредитование экономики. Студентов-экономистов учат тавтологии MV = PT. (Деньги M × Скорость оборота денег V = Цены P × Транзакции T). Каждый день в таких операциях с активами через Нью-Йоркскую расчётную палату и Чикагскую товарную биржу проходит годовой объём ВВП. Предположение, что изменения денежной массы влияют только на цены товаров и заработную плату, игнорирует тот факт, что T относится только к сделкам с текущим объёмом производства, а не с активами. Когда это не работает на практике, любые ошибки и упущения включаются в V (скорость оборота, что бы это ни значило), а остаток, определяемый любыми M , P и T , не учитывается.

В поддержке ошибочной теории всегда есть экономическая выгода для какой-нибудь из сторон. Многие экономики придерживаются ошибочного курса, который можно объяснить политикой, одобряемой плохими теоретиками. Исключение доходов и расходов рантье из этого уравнения позволяет антирабочим экономистам требовать жёсткой денежной экономии и сбалансированного государственного бюджета в качестве их ответной рефлекторной политики. Узколобая тавтология MV = PT позволяет экономистам обвинять заработную плату в инфляционном давлении, а не в том, что стоимость жизни повышается из-за ипотечного роста цен на жилье и других расходов сектора FIRE или из-за растущего обслуживания корпоративного долга, встроенного в ценообразование товаров и услуг.

В действительности цены на активы растут или падают с разной скоростью по сравнению с ценами на товары и колебаниями заработной платы. Эти колебания являются результатом именно того факта, что Федеральная резервная система и другие центральные банки «вливают» деньги в экономику через Уолл-стрит, лондонский Сити или другие финансовые центры, покупая и продавая казначейские ценные бумаги или обеспечивая резервы коммерческих банков, например, во время волн количественного смягчения после 2008 года.

Денежные вливания влияют на цены активов через процентную ставку. Покупки гособлигаций центральным банком повышают их цену. Более высокая цена снижает процентную доходность ( i ) по государственным ценным бумагам (или тому, что может купить центральный банк), и это влияет на цены активов в целом. Процентная ставка используется для «дисконтирования» потока доходов по облигациям, арендуемой собственности или дивидендным акциям. При процентной ставке 5 % доходного актива прибыль будет в 20 раз больше; при 4 % — в 25 раз больше и так далее.