Александр Шевякин - Загадка гибели СССР. (История заговоров и предательств. 1945-1991)

Поэтому мы должны сказать, что третьим нашим намерением в отношении России в мирное время является создание ситуаций, которые заставят советское правительство признать практическую нежелательность действий на основе его нынешних концепций и необходимость действовать, по крайней мере внешне, так, будто концепции, противоположные упомянутым, истинны.

Конечно, это прежде всего вопрос поддержания политической, военной и психологической слабости Советского Союза в сравнении с международными силами за пределами его контроля и поддержания среди некоммунистических стран высокой степени настойчивости в деле соблюдения Россией элементарных международных приличий.

3. Конкретные намерения

Все перечисленные выше намерения — общие по характеру. Попытка сделать их конкретными завела бы нас в бесконечный лабиринт попыток вербальной классификации и скорее внесла бы сумятицу, нежели ясность. По этой причине не следует делать попыток озвучивать возможные формы конкретного осуществления этих намерений. Многие из этих форм с легкостью увидит всякий, кто думал о трактовке этих основных намерений на языке практической политики и действия. К примеру, очевидно, что важнейшим фактором в достижении всех этих намерений без исключения будет та степень, в которой мы преуспеем в проникновении за железный занавес или в его разрушении.

Однако вопрос конкретного толкования можно существенно прояснить кратким указанием на негативную сторону картины — иными словами, указав, что же не является нашими намерениями.

Прежде всего, нашим первостепенным намерением в мирное время не является подготовка сцены для войны, которая рассматривается как неизбежная. Мы не рассматриваем войну как неизбежную. Мы не отрицаем, что наши основные намерения в отношении России возможно успешно осуществить не прибегая к войне. Мы должны признавать возможность войны как вытекающую логически и во все времена из нынешней позиции советского руководства; и мы должны быть подготовлены к этой возможности.

Но было бы неправильным полагать, что наша политика основывается на положении неизбежности войны и ограничивается приготовлениями к вооруженному конфликту. Это не так. Наша задача, автоматически определяемая в настоящее время, в отсутствие состояния войны, действиями других, — отыскать средства успешного осуществления наших целей, не прибегая к войне самим. Она включает приготовления к возможной войне, но мы рассматриваем их лишь как вспомогательные и как меры предосторожности, а не как первостепенный элемент политики. Мы по-прежнему надеемся и стремимся достичь наших целей в рамках мира. А если мы когда-либо придем к заключению (что не исключается), что это действительно невозможно и что отношения между коммунистическим и некоммунистическим мирами невозможны без конечного вооруженного конфликта, то весь фундамент этого документа должен быть пересмотрен, а изложенные здесь наши намерения в мирное время — радикально изменены.

Во-вторых, нашим намерением в мирное время не является свержение советского правительства. По общему признанию, мы стремимся к созданию обстоятельств и ситуаций, с которыми было бы трудно справиться нынешним советским руководителям и которые были бы им не по душе. Возможно, что им не удастся, перед лицом этих обстоятельств и ситуаций, удержать свою власть в России. Но повторим еще раз: это их дело, а не наше. В данном документе не рассматривается вопрос, возможно ли для советского правительства действовать с относительной пристойностью и сдержанностью и при этом сохранить свою внутреннюю власть в России. Если ситуации, на которые направлены наши намерения в мирное время, действительно возникнут и окажутся несовместимы с существованием внутренней советской власти и заставят советское правительство сойти со сцены, мы будем наблюдать за этими переменами без сожаления; но мы не должны чувствовать себя ответственными за их поиск или их осуществление.

В этой главе рассматриваются наши цели в отношении России в случае, если между Соединенными Штатами и СССР возникнет состояние войны. Рассматриваются также варианты благоприятного исхода наших военных операций, к которым мы должны стремиться.

1. Невыполнимые задачи

Прежде чем начать обсуждение, чего мы должны стремиться достичь в войне с Россией, давайте сначала проясним, чего мы не должны надеяться достигнуть.

Прежде всего, мы должны признать, что для нас не будет выгодно или практически выполнимо оккупировать и взять под свое военное администрирование всю территорию Советского Союза. Этому препятствуют размер данной территории, количество жителей, различия в языке и обычаях между местными жителями и нами и невозможность найти адекватный аппарат местной власти, через который мы могли бы работать.

Во-вторых, и вследствие первого допущения, мы должны признать, что вряд ли советские лидеры безоговорочно сдадутся нам. Возможно, что советская власть разрушится под воздействием неудачной войны, как то случилось с царским режимом во время Первой мировой войны. Но даже это не наверняка. А если такого разрушения не произойдет, мы не можем быть уверенны, что мы сможем уничтожить советскую власть какими-либо средствами, кроме сумасбродных военных действий, направленных на подчинение всей России нашему контролю. У нас уже есть опыт с нацистами как пример упорства и стойкости, с которыми безжалостный диктаторский режим может цепляться за свою внутреннюю власть даже на территории, постоянно сокращающейся вследствие военных операций. Советские лидеры могут, если будут вынуждены, заключить компромиссный мир, даже крайне неблагоприятный для их интересов. Но вряд ли они предпримут что-либо вроде безоговорочной капитуляции, что полностью подчинит их враждебной власти. Скорее они скроются в самой далекой деревне в Сибири и в конце концов погибнут, как Гитлер, под натиском врага.

Существует сильная вероятность, что если мы проявим крайнюю заботливость, насколько это возможно в военное время, и не будем вызывать у советских людей враждебности из-за неумеренно жестокого обращения военной полиции, то последует повсеместное разрушение советской власти в ходе войны, что с нашей точки зрения можно считать ее благополучным исходом. Мы будем полностью правы, способствуя такому разрушению всеми имеющимися у нас средствами. Но это не значит, что мы можем быть уверены в полном свержении советского режима, то есть в устранении его власти на всей нынешней территории Советского Союза.

Независимо от того, сохранится ли советская власть на какой-либо части нынешней советской территории, мы не можем быть уверены, что отыщем среди русских какую-либо другую группу политических лидеров, которые будут полностью «демократичными» в нашем понимании этого слова.