Мартин Ли - Фашизм: реинкарнация. От генералов Гитлера до современных неонацистов и правых экстремистов

Такие тяжёлые условия подпитывали ненависть и решительность Фронта национального освобождения Алжира (FLN), поклявшегося освободить страну. В соответствии со старой арабской пословицей «Враг моего врага — мой друг» некоторые из руководителей FLN ранее сотрудничали с фашистами, надеясь, что союз с Гитлером позволит изгнать французов и открыть новую, более яркую эпоху. Одним из таких людей был Мохаммед Саид, всегда носивший стальной шлем немецкого образца, командуя диверсиями FLN у тунисской границы. Во время Второй мировой войны Саид вступил в мусульманскую дивизию SS, в формировании которой принял участие Великий муфтий Иерусалима. В 1943 году его, агента «Абвера», забросили с парашютом в Северную Африку. Здесь Саид был захвачен французами и приговорён к пожизненному заключению. Через несколько лет он вышел на свободу по амнистии и присоединился к только что образовавшемуся подпольному Фронту национального освобождения Алжира. Позднее он занял министерский пост в первом постколониальном правительстве Алжира во главе с президентом Ахмедом Бен Беллой.

Если Саид сотрудничал с нацистами, то Бен Белла за свою помощь союзникам получил одну из высших военных наград Франции — «Военную медаль» — из рук самого генерала Шарля де Голля, руководителя сражавшихся с нацистами войск «Свободной Франции». Конечно, будущий французский президент де Голль и не подозревал, что наградил человека, который позднее стал одним из руководителей антифранцузского мятежа [332].

Проводившаяся Бен Беллой агитация против колониалистов привела его после войны в тюрьму Блинда, откуда ему удалось бежать (в стиле голливудских боевиков), перепилив решётку на окне ножовкой, спрятанной в буханке хлеба. К 1953 году Бен Белла перебрался в Каир, где к нему присоединились и остальные руководители Фронта национального освобождения Алжира. В египетской столице ими был открыт офис по вербовке арабских добровольцев для войны в Алжире. Каир стал мозговым центром восстания и местом пребывания временного правительства страны, созданного FLN. Это было одной из главных причин участия Франции в Суэцком кризисе 1956 года — они надеялись нокаутировать руководство алжирских повстанцев.

Однако выставлять Насера в качестве закулисного руководителя арабского восстания в Алжире, как это делали французы, было сильным преувеличением. К большому сожалению Бен Беллы и других руководителей Фронта национального освобождения Алжира, несмотря на словоохотливость египетского президента, он нехотя предоставлял повстанцам материальную помощь. FLN постоянно просил Насера о помощи, но он направлял на поддержку дела алжирского народа крайне незначительные суммы денег и партии оружия. В основном поддержка носила словесный характер, так, например, в ходе проведения конференции неприсоединившихся стран в Бандунге Нассер предложил принять резолюцию о праве Алжира на независимость. Делегация FLN высоко оценила этот жест, хотя на деле они гораздо больше нуждались в оружии для борьбы с французами.

Все указывало на то, что конфликт будет острым и продолжительным. Французские военные, только что потерпевшие унизительное поражение при Дьенбьенфу во Вьетнаме, были настроены твёрдо придерживаться своего курса в Северной Африке. Однако для французских сил было невозможно организовать тщательное патрулирование пустынной территории Алжира (на тот момент — десятой по величине стране мира), в особенности в ситуации, когда Фронт национального освобождения Алжира пользовался широкой поддержкой среди местного населения. Тем не менее повстанцам катастрофически не хватало оружия и подготовленных сил. В условиях ограниченного выбора руководители FLN с удовольствием приняли предложения ряда проживавших в Каире ветеранов Третьего рейха, которым удалось значительно поднять боевой потенциал египетской армии. Отто–Эрнст Ремер и другие немецкие советники были готовы предоставить алжирским повстанцам необходимые услуги.

Во время своего пребывания в Каире, где он укрывался от немецкого правосудия, Ремер обзавёлся массой связей, которые сослужили ему добрую службу по возвращении на родину в 1954 году. Именно тогда в результате амнистии с него было снято обвинение в клевете. По мере перерастания алжирского конфликта в полномасштабную гражданскую войну Ремер стал представителем группы располагавшихся в Германии торговцев оружием, снабжавших своим товаром FLN и других арабских националистов. «Я никогда не забуду один из заказов, — вспоминал Ремер. — Алжирцам понадобилось пять тонн чёрного перца. Пряность нужна была им для того, чтобы скрыть запах взрывчатки. Было достаточно сложно выполнить просьбу, но я сделал это» [333].

Ремер часто путешествовал, месяцами охотясь за заказами в разных арабских странах. Он обосновался в марокканском Рабате, где иногда встречался с Бен Беллой и другими руководителями Фронта национального освобождения Алжира. Близкие связи Ремера с алжирскими повстанцами создали для него серьёзную угрозу со стороны французских спецслужб, направлявших группы ликвидаторов и диверсантов для подрыва европейской сети поддержки FLN. Несколько торговавших оружием неонацистов были убиты «Красной рукой», неофициальным подразделением французских секретных служб, на счёту которого за годы войны в Алжире были десятки жертв. Обеспокоенный Ремер обратился к правительству земли Нижняя Саксония с просьбой о предоставлении ему специальной полицейской охраны, поскольку он чувствовал угрозу своей жизни. Однако немецкие власти отклонили этот запрос. «Я не мог передвигаться по Франции в силу моих связей с FLN», — заверял он [334].

Одним из первых в списке целей для «Красной руки» был доктор Вильгельм Байснер (Wilhelm Beisner), бывший офицер гестапо, в середине 1950‑х годов живший в Каире и державший офис в Мюнхене. Байснер, после войны работавший у Гелена, участвовал в деятельности нескольких сетей по торговле оружием. Он был основным контактным лицом для группы северогерманских продавцов оружия, связанных с Ремером в Египте. В то же самое время Байснер работал для каирского дочернего предприятия располагавшейся в Мадриде Alfa Company Скорцени. В документах американской армейской разведки Байснер обозначался как «представитель Скорцени в Египте» [335].

Связанный как со Скорцени, так и с Ремером делами на чёрном рынке оружия, Байснер чудом выжил после подрыва начинённой поражающими элементами бомбы, которая сработала на крыше его автомобиля. Доставленный в госпиталь в критическом состоянии, Байснер уцелел, но до конца жизни остался инвалидом. Это была ещё одна метка, оставленная «Красной рукой» [336].

Французы недвусмысленно дали понять, что всякий, кто поставляет оружие для FNL, должен быть готов попрощаться с жизнью. Это понял и Скорцени, который, наряду с другим бизнесом, занимался и поставкой оружия алжирским повстанцам. В нескольких случаях он даже лично приезжал в районы, располагавшиеся к югу от Сахары, где предполагалось наличие залежей урана. У него были обширные связи в Южной Африке, ставшей прибежищем для большого числа немецких нацистов, которым была по душе расистская политика государства апартеида. Во время своих африканских путешествий Скорцени также удалось завязать дружбу с выступавшими против колониализма вождями племён в Кении и в других странах континента, некоторые из которых позже приезжали к нему в Мадрид. Иногда этот поток раздражал даже гостеприимную графиню Илзе, и она жаловалась на наводнивших их дом посетителей. «Однажды в выходные к нам приехал даже король племени мяу–мяу!» — ворчала она [337].